отличалась астеническим сложением, и ничто ей не портило фигуру. Она хороша собой. Умна. Талантлива. Неужели она не достойна лучшей жизни... Ивик затошнило от отвращения к себе самой.
Гэйна на миг закрыла глаза.
Убить человека - и то легче. Убил - и все. Это враг. К этому Ивик привыкла, хотя когда-то в квенсене неспособность убивать едва не стоила ей жизни. А как убить надежду? И не врага - а почти твоего ребенка, почти персонажа книги, человека, которому ты искренне, от души сочувствуешь и желаешь только блага?
Она же такие книги пишет, эта Женька! Ни одну из них еще не напечатали - Юлии, и той везет больше, у нее совокупный тираж за пятьдесят тысяч все-таки перевалил. Но в сети, в интернете их читают, и много. Да если бы и совсем не читали! Даже ради потенциальной возможности командование дало бы санкцию на курирование Женьки. Дело даже не в пропаганде дейтрийских идей. Ее герои... бывшая лошадь смешная Ленточка, бывший король Альвин, наконец, герой, настоящий герой Даррен, который был раньше тенью от шпаги. Маг трех миров разозлился и сказал, что если в королевстве нет нормальных людей, то их придется сделать из чего-то другого. Даррен получился особенно замечательным. Женька была в него влюблена. Ивик тоже.
Я не хочу убивать твою радость, сказала Ивик. Выходи замуж. Уезжай в Германию. Или даже не уезжай - просто можно ведь переехать в приличную квартиру. Родить ребенка - надо же иметь детей. Покупать себе то, что хочется. Не экономить на каждой мелочи. Шендак, да стоят ли все эти твои книги, и твой замечательный Даррен, и наши фантомы, и наши идеи - стоит ли все это твоей слезинки, Жень?
А может быть, ты даже и сможешь писать? Юлия ведь пишет, а у нее есть ребенок, и она писала всегда. Но она сильнее тебя. Она другая.
Женька - не сможет. Достаточно заглянуть в холодные, мертвые глаза Александра. Его жена писать не будет. Она не будет заниматься глупостями. А Женька - не сможет противостоять судьбе. Ты ведь это знаешь, сказала себе гэйна.
Все продумано тысячи раз. Этот брак колоссально невыгоден. Опасность отрыва от родной почвы - из-за эмиграции. Опасность рождения детей... Посмотри, во что превратилась Дана, а ведь талантливее ее не было в квенсене. То же самое будет с Женей, причем ей хватит и одного ребенка. Чтобы растить детей почти в одиночку, как здешние женщины, и что-то делать еще - надо иметь железный характер. Или растить не в одиночку, а при поддержке мужа, а здесь - какая поддержка? И наконец, опасность душевного тяжелого разлада, в итоге - развода. Тяжелых внутренних травм.
Да, ей сейчас плохо, ей хочется изменить судьбу, и при другом раскладе можно было бы ей это позволить. Но не при таком! Ничего не поделаешь, сказала гэйна. Сцепила зубы. Нажала на кнопку, отправляя Александру Шнайдеру очередную порцию электронных писем.
Он стирает спам не читая. Но Женькино имя в заголовке насторожит его. Намек на то, что он связался с людьми, о которых ему лучше ничего не знать. Что судьба его ждет не самая лучшая. И что Женьку лучше оставить в покое. Все это сработает - Шнайдер труслив, никакой любви там нет и в помине. Ему просто нужна красивая, умная, преданная девочка - для самоутверждения, поскольку он доказывает себе, что это прежняя жена, а не он, виновата в распаде семьи. И преданность девочки можно и купить, закрыв на это глаза. А то, что ее личность будет размазана по стенке ради его самоутверждения - это ведь ему безразлично.
Сейчас Женьке плохо, но при этом 'плохо' она пишет, и пишет много, и хорошо. И пока она пишет, сказала себе гэйна, твой долг - сохранять те условия, при которых она это делает. Ты же знаешь, что это твой долг. Ради этого тебя здесь держат. Это твоя работа. Шендак. Работа твоя. Это, может быть, подлость, но это, как тебе известно, твой долг.
Ивик открыла окно и отжималась от пола, поглядывая на монитор. Для этого, правда, плазменную панель пришлось временно переставить на пол. Гэйна сбросила рубашку, оставшись в одном лифчике. Морозный ветер налетал порывами, выстуживая натопленную комнату. Мышцы приятно ныли. Можно было и не тренироваться, но Ивик так устала сидеть за монитором. Она сидела уже десять часов, не поднимаясь. И у нее и сейчас было восемнадцать окон. Другие 'ангелы' чем-то заняты. Ивик нестерпимо хотелось лечь, закрыть глаза - глаза уже резало временами. Тут уж либо ложиться спать, либо преодолеть себя и немного размяться. Это поможет, знала Ивик. На какое-то время - поможет.
Она закрыла окно. Сдвинула разборные гантели ногой под шкаф. Накинула на потное тело рубашку - все равно грязная уже. Села за компьютер. Посмотрела на фотографию Кельма в углу.
Любимый, сказала она шепотом. Она привыкала к этому слову, осваивала его. Уже несколько лет она знала это о себе. Он - не знал ничего и даже догадаться не мог, да и ее-то он вряд ли помнил. Но вот так назвать его - надо было решиться. Ивик посидела, пережидая внутреннее волнение от этого слова. Ее взгляд привлекло быстрое движение в одном из окон.
Штопор. Они как раз собирались играть в новой студии. Ивик увеличила окно и
