Василий нагнулся над Ивик. Ее поразило выражение лица лже-православного. Ивик этого не ожидала - лицо светилось ехидной радостью. Торжеством.
-- Сука, - сказал он по-русски и пнул Ивик в бок. Она сдержала крик боли, внимательно глядя на противника. Она совершенно успокоилась.
Согнуть ноги и ударить в пах...
Конечно, будут бить - но чего терять-то? Ивик стиснула зубы, приготовившись к боли от усилия, молниеносно подтянула колени к животу и ударила связанными ногами.
Она не попала. Удар оказался смазанным - Василий успел отскочить. Один из вангалов хлестнул Ивик поперек тела чем-то тяжелым - она не разглядела, что у него в руке. В глазах потемнело, на нее обрушился новый удар, и сквозь мутную волну боли Ивик разобрала резкий голос Василия - тот скомандовал по-дарайски:
-- Отставить.
Ивик поставили на ноги. Один из вангалов крепко держал ее сзади, так что теперь двигаться было совсем уже невозможно. Василий подошел ближе. Хлестнул Ивик по щеке.
Он вел себя как-то ненормально. Нелогично. Судя по тому, что он не торопился - Ивик уволокли куда-то в надежное место. Но явно все еще на Триме. Ивик ожидала допроса - кто ж упустит возможность получить полезную информацию о противнике. Ожидала того, что ее поволокут в Медиану - и в Дарайю. Или каких-нибудь предложений, какого-нибудь разговора. В конце концов, Вася мог бы просто пристрелить ее без лишних церемоний.
Он вел себя непонятно. Протянул руку - Ивик тут же попыталась ее укусить, и тогда вангал сзади обхватил ее локтем за шею и крепко сжал. Вася рванул ворот рубашки Ивик, легко разорвав одежду надвое.
Его глаза горели, а губы сделались красными и влажными. Ивик ощутила страшную гадливость. Она поняла.
Отчаянно забилась в железных вангальских лапах, плюнула - и таки-попала. Вася утерся рукавом. Снова неторопливо ударил ее по щеке.
Дорш смотрел ей прямо в лицо. Торжество в глазах. Победа. Добился своего. И еще тень удовлетворения - словно сбылась какая-то его давняя мечта. Словно он на седьмом небе.
Вася открыл рот и выдал длинную фразу по-русски, из которой Ивик поняла не все, несмотря на свою отличную языковую подготовку. Да ей было и не до того, ее тошнило от ужаса и унижения, чужие руки стискивали ее грудь, и это - хуже боли, ничего омерзительнее, оказывается, быть-то не может.
-- Гадина, - прошептал Василий, придвинувшись к ней очень близко, дыхание его было смрадным, - Раз уж ты пошла на войну, сука, будешь отвечать за свои действия. Ты хочешь вести себя как мужчина - веди... только зря ты забываешься. На самом деле ты баба, поняла? И под штанами у тебя - то же, что у всех баб. И сиськи у тебя такие же. Я никогда не обижаю женщин. Но ты же сама лезешь в мужской мир - так ты и получишь по заслугам. Только сначала я тебя трахну, гадина, и как следует трахну, чтобы ты запомнила, чем должна была заниматься... а не лезть в гэйны. И всех вас, сук-гэйн, мало трахали...
Он бормотал что-то еще, горячечное, бредовое, а его руки поспешно стаскивали с Ивик штаны. Она напряглась. Почти отключилась от бормотания насильника. Сделать с этим ничего было нельзя, оставалось только - терпеть.
Наверное, это еще не самое худшее.
Ивик долго лежала без движения. Ее снова крепко связали. Затекшие руки почти ничего уже не ощущали, зато теперь ей было нестерпимо холодно. Пол казался ледяным. Она была совершенно голой, но даже это теперь уже было все равно. Очень хотелось пить. Очень болело все тело. Хотелось тихо скулить и плакать, но ведь если начнешь - только хуже станет. Тут главное - не жалеть себя. Не раскисать.
Это только тело. Мало ли, что с ним сделали...
Надо просто пережить это. Перетерпеть. Мало ли приходилось терпеть? Ты ведь это умеешь. Давно научили. Вот и это теперь пережить - а потом все. Покой. Можно будет умереть, все это кончится рано или поздно.
...какая сволочь этот Вася. Какая сволочь... все дорши сволочи... но они все же разные. Дейтрин никогда не поступит так. Да, если дарайцы попадают в наш плен - их смерть тоже легкой не бывает. Но все это не так... не так. Ивик тихо застонала - ведь это же выродок. Она давно наблюдала за ним, и даже начала его
