Голова девушки медленно приподнялась, и она его увидела. Спустя некоторое время ее зрение сфокусировалось. Крис расплакалась.
— Уходи.
В прозрачной тишине наполненного шепотом дома откуда-то сверху донеслось хлопанье кожаных крыльев, потом все затихло.
Руди опустился рядом с ней на корточки. Сердце его увеличилось в два раза. Ему отчаянно хотелось до нее докричаться, поговорить с ней.
— Крис… пожалуйста…
Она отвернулась — и свободной рукой, той, что гладила кролика, попыталась его ударить, но промахнулась.
На мгновение Руди показалось, что он слышит звук пересчитываемых золотых монет — доносится откуда-то справа, от лестницы на третьем этаже. Но когда он обернулся и замер, прислушиваясь и вглядываясь в темноту, все стихло.
Крис заползла поглубже в чуланчик. Она пыталась улыбнуться.
Он опустился на колени и втиснулся следом за ней.
— Кролик. Смотри не раздави кролика.
Руди опустил глаза и увидел, что правым коленом упирается в тряпичную голову розового кролика. Он выдернул его из-под ноги и отшвырнул в угол чулана.
Она смотрела на него с негодованием:
— Ты не изменился, Руди. Уходи.
— С армией покончено, Крис, — мягко сказал Руди. — Меня уволили по состоянию здоровья. Я хочу, чтобы ты вернулась. Пожалуйста, Крис.
Она не слушала. Отвернувшись, она заползла в чулан еще глубже.
Руди пошевелил губами, словно припоминая только что произнесенные слова, но не издал ни звука и закурил. Он ждал ее уже восемь месяцев, с того дня, когда его призвали, а она написала ему письмо: 'Руди, я буду жить с Джонахом на Холме'.
Со стороны лестничной площадки, из непроглядной тьмы раздался тихий шорох, какой мог исходить только от крошечного существа. Потом существо захихикало — со стеклянными, гармоничными переливами. Руди понимал, что смеются над ним.
Крис открыла глаза и с отвращением на него посмотрела.
— Зачем ты сюда явился?
— Мы собирались пожениться.
— Убирайся.
— Я люблю тебя, Крис. Пожалуйста.
Она пнула его. Больно не было, хотя она старалась.
Руди медленно выбрался из чулана.
Джонах был в гостиной. Блондинка, которая открыла дверь, пыталась стянуть с него штаны. Он монотонно тряс головой и пытался отогнать ее, размахивая слабой кистью. Автоматический проигрыватель крутил сингл Саймона и Гарфункеля 'Большая яркая зеленая машина радости'.
— Тает, — тихо произнес Джонах, показывая на огромное мутное зеркало над камином. Камин был забит непрогоревшими пакетами из-под молока, обертками для печенья, подпольными газетами и кошачьим дерьмом. Само зеркало было мутное и холодное.
— Таю! — заорал вдруг Джонах, закрыв глаза рукой.
— Да чтоб тебя! — проворчала блондинка и швырнула его на пол, по-видимому окончательно отчаявшись.
— Что с ним? — спросил Руди.
— Опять глюки. Господи, как же его развозит!
— Что с ним?
Она пожала плечами:
— Он видит, как тает его лицо. Во всяком случае так он говорит.
— Марихуана?
Блондинка посмотрела на Руди с неожиданной неприязнью:
— Мари… а ты кто такой?
— Я — друг Крис.
Девушка изучала его еще несколько мгновений, потом расслабилась, плечи ее опустились, и она сказала примирительно:
— Мало ли кто сюда может зайти, сам понимаешь. Бывает, и полиция наведывается.
За ее спиной на стене висел плакат, изображающий Землю. В том месте, где на него падали прямые лучи солнца, краски выгорели. Руди напряженно огляделся. Он явно не знал, что делать.
— Мы с Крис собирались пожениться, — сказал он. Восемь месяцев назад.
— Хочешь трахнуться? — спросила блондинка. — Когда у Джонаха приход, он никакой. А я с утра пью кока-колу и сейчас на взводе.
Очередная пластинка упала на диск, Стиви Уандер заиграл на губной гармошке и запел 'Я был рожден любить ее'.
— Мы с Крис были помолвлены, — .произнес Руди, чувствуя себя очень несчастным. — Собирались расписаться после того, как я пройду базовую подготовку, но потом она вдруг заявила, что будет жить здесь с Джонахом. Я не мог настаивать… И вот я ждал восемь месяцев, но теперь с армией покончено.
— Так ты хочешь или нет?
Под столом на кухне.
Она подложила под спину сатиновую подушечку с надписью 'Сувенир о Ниагарском водопаде, Нью- Йорк'.
Когда он вернулся в гостиную, Джонах сидел на диване и читал 'Игру в бисер' Германа Гессе.
— Джонах? — позвал Руди.
Джонах поднял голову. Прошло некоторое время, прежде чем он его узнал. Когда это произошло, он похлопал по дивану, и Руди присел.
— Эй, Руди, где ты был?
— В армии.
— Ух ты!
— Да, это ужасно.
— Отслужил? Я имею в виду, совсем?
Руди кивнул:
— Да, по здоровью.
— Эй, это хорошо.
Они еще посидели. Джонах начал кивать головой и под конец пробормотал сам себе:
— Ты вовсе не устал.
— Послушай, Джонах, — сказал Руди. — Что происходит с Крис? Мы же собирались пожениться еще восемь месяцев назад.
— Она где-то здесь, — ответил Джонах.
Из кухни, где спала под столом белокурая девушка, донеслись странные звуки, словно какой-то зверь рвал зубaми мясо.
Это продолжалось довольно долго, но Руди смотрел в окно — большое, панорамное окно. На тротуаре перед парадным входом мужчина в сером костюме разговаривал с двумя полицейскими. Он показывал на большой старинный дом.
— Джонах, можно Крис уйдет?
— Эй, парень, здесь никто ее не держит. Она тащится вместе с нами, и это ей нравится. Можешь спросить у нее, а меня не доставай! — Джонах разозлился.
Двое полицейских подошли к входной двери.
Руди встал и пошел открывать.
Увидев его форму, полицейские улыбнулись.
