С мертвыми телами поступали просто. Снять бирку, сгрузить -- с помощью техники, конечно -- на одноразовые носилки и отправить по движущейся ленте в высокотемпературную печь. 10 минут -- и от тела остается легкий голубоватый пепел. Ивик прикинула затраты энергии -- ничего себе. Пепел ссыпается в урну. Для богатых -- заказную, красивую и недешевую, для бедных -- в экологичную бумажную упаковку; а то и вовсе в общую пепельную корзину. Затем мертвец заносится в компьютерную базу данных, данные пересылаются в городскую Регистратуру.
Работа на живой половине оказалась куда сложнее. Здесь сидели специалисты -- медсестры, психолог, юрист. В обязанности неквалифицированного персонала входило сопровождение клиента.
Пожилая дама уже входила в белоснежный коридор, осиянный почти неземным ярким светом. Как будто в преддверие некоего загробного счастья. Ивик вспомнила очередной раз, что дарайцы, энергично отвергая христианство, массово верят в 'жизнь после смерти'. У них даже есть вполне развитая мифология на эту тему -- вроде ты попадаешь в некий туннель, за которым -- слепящий свет, а дальше -- в меру фантазии, каждый сочинял что-то свое. Эта мифология даже якобы подтверждалась какими-то научными исследованиями и свидетельствами 'оттуда'. Некоторые, впрочем, верили в перевоплощение.
Санна поспешила к клиентке. Что-то щебетала, направляя ее в кабинет. Это правильно, подумала Ивик, что мы здесь работаем. Было бы ужасно идти на смерть, испытывая бюрократические муки, бегая по кабинетам самостоятельно, не зная, куда ткнуться. Хотя может быть, наоборот -- это отвлекло бы. Пообщаешься с бюрократами -- смерть покажется облегчением.
В кабинете медсестра в блестящем голубоватом костюме провела медицинское освидетельствование -- сверилась с документами дамы. Все было в порядке. Дама неизлечимо больна, врачи обещали не больше полугода жизни. Санна с Ивик тем временем заполнили ведомость, сидя у соседнего монитора.
- Сообщения родственникам рассылаются автоматически, - негромко поясняла Санна, - если, конечно, клиент не выразит другие пожелания...
Медсестра сделала даме внутривенную инъекцию. Подготовительная, сказала она успокаивающе, чтобы расслабиться. Это еще не вредно, не беспокойтесь.
Почему-то Ивик поняла, что это и есть ТОТ САМЫЙ укол.
Они вывели даму в коридор, и вскоре оказались в небольшой уютной комнатке с телеэкраном во всю стену, с мягким креслом, в которое дама улеглась, и сразу же поднялась подставка для ног. Санна накрыла умирающую шерстяным пледом.
-- Вы посидите здесь, скоро подойдет очередь. Может быть, вам захочется спать, вы получили седативное средство. Можете спокойно засыпать, ничего страшного...
Вранье, подумала Ивик. Сцепила пальцы, чтобы не дрожали. Санна суетилась вокруг клиентки, спрашивала, чего бы ей хотелось поесть или выпить. Подкатила столик с фруктами, пирожным, крейсом и соком. Попутно объяснила Ивик, где и что здесь лежит. Вранье, думала Ивик. Это нечестно. Она заснет -- и не проснется больше. Умирать надо в ясном сознании. Молиться, подводить итоги жизни. Готовиться к встрече -- ну или, допустим, к небытию.
Хотя, наверное, женщина подготовилась дома.
К тому же ей некому молиться, и итоги подводить не с чего, ничего значительного, скорее всего, в ее жизни и не происходило. Работницы оставили клиентку в мягком удобном кресле, у столика с лакомствами, у экрана, полыхающего нереальными красками: по одному из сотни каналов шел очередной сериал. Вышли в коридор.
- Это была смертельная инъекция? - спросила Ивик шепотом. Санна кивнула.
- [Author ID1: at Mon Nov 1 12:18:00 2010 ]- Они отходят в таких отдельных комнатках. Мы их называем гробы. Видишь ли, если в общей, да они будут видеть соседей... Что, страшно? - с сочувствием спросила она, видя лицо Ивик, - ничего, привыкнешь.
Ивик сказала бы 'о Господи', но в дарайском языке это было давно отмершее выражение.
Второй клиент оказался сиббом. Таких больше всего, пояснила Санна. Кстати, вангалы никогда сюда не приходят. Они вообще не живут больше 30-40 лет, так запрограммирован геном. Но обычно вангалов забирают в армию, для того же они и созданы.
Простые сиббы доживают до 60 лет, а там -- конец пособия. Кто-то идет в бомжи, но в этой среде непривычному человеку не уцелеть. Кроме того, бродяжничество
