Потому что у нас есть то, что не продается, что они ни за какую цену не могут купить -- Огонь. А если брать остальных, не гэйнов... Они не понимают, что такое Огонь, и зачем вообще все это. Соображения в стиле 'не хочу предавать своих' отходят на второй план, потому что они ведь продаются ради своих детей, своей семьи. Это в первую очередь свои, а потом уж -- весь народ.
Ивик помолчала.
- А во-вторых, общество, единственная цель которого -- защита своей идентичности -- останавливается в развитии. Ведь если важно защищать свою идентичность, так же важно и сохранять ее абсолютно неизменной.
- Что-то в этом роде произошло и с Дейтросом. Сама по себе христианская религия консервативна.
- Но и она меняется. Она сильно меняется, и на самом деле очень разная. В каждый исторический момент присутствуют самые разные течения, и они не только не умирают со временем -- но наоборот, разветвляются и множатся. В том-то и дело, что христианство за две тысячи лет отнюдь не стояло на месте. Оно способно к развитию, к изменению. Это косвенно доказывает, что за ним -- истина.
- Знаешь что? - задумчиво сказал Кельм, - на следующей декаде я познакомлю тебя с одним человеком. Сейчас конспиративные условия позволяют.
Ивик улыбнулась, не зная, что сказать на это.
- Кстати, о Дне Возрождения... Это ведь на самом деле Рождество. До Готана был довольно распространенный праздник. У нас в шемате Дарайи принято в этот день отмечать Рождество. Нам разрешили. Сама понимаешь, путаница с календарем в разных мирах... Нам даже присылают с Дейтроса поздравления к этому дню.
- Вот это да! Не знала... надо придумать тебе какой-нибудь подарок!
- Ну это не проблема. Кстати, о подарках. Раз мы официально встречаемся, то я могу тебе и официально помочь, правда? Ты же не получаешь пособий. И если вдруг по каким-то причинам проверят твой счет, все чисто, я имею право делать тебе подарки.
- Съезжаться нам, конечно, нет смысла, - тихо сказала Ивик. Кельм кивнул.
- Да. Ты понимаешь, что это невыгодно. Увеличивается риск для обоих. И нам нужна твоя квартира. Так вот, о чем я... давай тебе какую-нибудь мебель подберем приличную? Раз уж ты в Дарайе, пользуйся моментом. А то -- ну что ты с таким барахлом живешь? И насчет машины надо бы подумать. Даже, пожалуй, начнем с машины -- она тебе и по работе не помешает.
- А что такое этот твой Огонь? - раздался голос Илейн. Эрмин с трудом повернул голову.
- Как ты различаешь -- вот это настоящий творец, а это -- нет?
- Выйдем в Медиану, померяемся... - хрипло сказал он.
- В Медиане -- понятно, а здесь? Можешь определить, что настоящее, а что -- нет?
Эрмин был плотно прикручен ремнями к креслу. Два дня назад он пытался бежать, убил охранника, теперь его не оставляли свободным и без присмотра ни на минуту. Тихо и надсадно ныл бок, раскалывалась голова. Уже привычная боль, обыкновенная. Все эти разговоры врезались в мозг, как раскаленный нож. И снова очень хотелось пить.
Илейн повернулась, щелкнула чем-то, зазвучала веселенькая мелодия. Вроде бы переложение одного из старых дарайских композиторов, древних, из Южно-Савайской школы -- Лаира или Осселя. Переложение слишком эстрадное, с резкими перепадами, со сглаженными оттенками -- но однако, играли профессионально.
- Ты музыкант. Хороший музыкант. Можешь понять - это настоящее или нет? Есть в этом Огонь?
Эрмин послушал. Музыка не облегчала боли, а наоборот, ввинчивалась в виски раскаленным железом. Он скривился.
- Давай будем честными. Тебе не нравится?
- Нет. Выключите.
Музыка утихла. Эрмин облегченно вздохнул.