— 6 мая 1922 года.
— Сколько будет шестнадцать плюс пятьдесят шесть?
Джонни на минуту задумался потом ответил:
— Семьдесят два, — и переключил свое внимание на меня. — Зачем ты меня ударил, Блайкерт. Я тебе ничего плохого не делал.
Толстяк был действительно сбит с толку. Я промолчал. Расс продолжил:
— Как зовут твоего отца?
— Ты его знаешь, лейтенант. О... Фридрих Фогель. Коротко — Фрици.
— Коротко как Лизу Шорт?
— Конечно... как Лиз, Бетти, Бет, Орхидея... много разных имен.
— Вспомни январь этого года, Джонни. Твой отец захотел, чтобы ты потерял девственность, так?
— А... да.
— Он на два дня купил для тебя женщину, так?
— Не женщину. Ненастоящую. Шлюху. Шл-ю-ю-ю-ху. — Растянув слог, он засмеялся и попытался захлопать в ладоши, но не смог — одна рука ударилась о грудь, а другая, закованная в наручник, лишь слабо дернулась. Он жалобно простонал: — Так нечестно. Я все расскажу папе.
Расс спокойно ответил:
— Это ненадолго. Ты переспал с проституткой в «Билтморе»?
— Да. Папа снял для меня лучшую, потому что он знал ее сутенера.
— И в «Билтморе» ты встретил Лиз Шорт, так?
Лицо Джонни исказила гримаса — глаза задергались, губы задрожали, на лбу выступили вены. Он напомнил мне посланного в нокаут боксера, пытающегося встать на ноги.
— А... верно.
— Кто тебя с ней познакомил?
— Как то бишь ее звали... ну... эта шлюха.
— И что вы с Лиз делали, Джонни? Расскажи мне.
— Мы... трахались три часа и играли в игры. Все за десять баксов. Я давал ей Большой Шницель. Мы играли в Лошадку и Наездника, я ее слегка выпорол. Лиз мне понравилась больше, чем та блондинка. У Лиз были чулки на ногах, она сказала, чтобы никто не увидел ее родимые пятна. Ей понравился мой Шницель, и она не заставляла меня полоскать рот, прежде чем ее поцеловать, как та блондинка.
Я подумал о порезе на бедре Бетти, и у меня перехватило дыхание. Расс спросил:
— Джонни, это ты убил Лиз?
Толстяк вздрогнул.
— Нет! Нет, нет, нет, нет! Нет!
— Ш-ш-ш. Спокойно, сынок. Во сколько Лиз от тебя ушла?
— Я ее не резал!
— Мы верим тебе, сынок. Так во сколько Лиз от тебя ушла?
— Поздно. Поздно вечером в субботу. Может, в двенадцать, может, в час.
— Ты имеешь в виду уже в воскресенье?
— Да.
— Она сказала, куда пойдет?
— Нет.
— Она называла имена каких-нибудь мужчин? Приятелей? Мужчин, с которыми собиралась встретиться?
— Э... упоминала какого-то летчика, за которым она была замужем.
— И все?
— Да.
— Ты с ней еще виделся?
— Нет.
— Твой отец знал Лиз?
— Нет.
— Это он заставил детектива из ФБР изменить имя в регистрационной книге после того, как нашли тело Лиз?
— Э... да.
