— Всё! Довольно! — крикнул он. — Не могу больше!
Он отбросил в сторону щит и стал стаскивать с себя панцирь, но запутался в ремнях.
— Сил моих больше нет! Надоело!
Воин пнул валяющийся шлем, который грохоча, как кастрюля, отлетел к противоположной стене.
— Что случилось, Парис? — спросил встревоженный Приам. — Ты ранен?
— Ранен!? — заорал воин. — Да он чуть не прикончил меня! Этот Менелай. Хам! Скотина! Фашист! Быдло! Царь быдла!
— Да что же случилось, расскажи толком! Чем закончился бой?
— Чем, чем… — Парис наконец-то снял с себя панцирь и швырнул его под ноги. — Выпить есть?
Услужливый Клит быстро поднёс чашу вина.
Парис взял чашу двумя руками и начал жадно пить. Вино текло по его груди двумя красными струйками, смешиваясь с грязью.
Утолив жажду, не обращая внимания на протянутые руки Клита, Парис швырнул чашу в сторону.
— Он начал меня душить. Понимаешь, папа? Схватил сзади и начал душить ремнём от моего же шлема. И при этом мотал по всему полю, как куклу тряпичную. Садюга!
— И что? — спросил Приам, нахмурившись.
— И ничего! — раздражённо ответил Парис. — У меня в глазах темно. Всё, думаю, отвоевался античный герой. Хорошо, Афродита во-время подоспела. Вырвала меня из рук этого…
— И что?
— Ну и доставила меня сюда, прямо ко дворцу. Не могла же она меня там бросить!
— То есть ты сбежал с поля битвы?! — в голосе Приама зазвенели угрожающие нотки.
— Что значит, сбежал? Я же тебе объясняю, папа, Афродита доставила меня сюда. Такова воля богов! Что я могу поделать?
— Боги вознамерились опозорить тебя, меня и весь наш род! И ты позволил им это сделать с собой?! Ты оставил поле боя, как последний трус! Как ты после этого будешь смотреть в глаза своим воинам, которые, между прочим, защищают твою честь? Как ты будешь смотреть в глаза супруге своей, Прекрасной Елене! Понравится ли ей, что муж её столь недоблестен?
— Начинается… — сказал Парис. — «Недоблестен» — где только слов таких набрались? «Ах, Прекрасная Елена, Прекрасная Елена», «Ах, ты её украл, ты её украл!» Ну, украл, было дело, признаю. Может и зря. Но ведь это когда было! Двадцать лет назад! Это ж сколько воды утекло! Уже прошёл срок давности! И потом, воровал я кого? Пятнадцатилетнюю девушку! А сейчас ей уже тридцать пять! Тридцать пять, тридцать пять, баба ягодка опять! Да пусть забирают, в конце концов! К чёртовой матери! Что на ней свет клином сошёлся, на этой Елене!
— О, горе мне! — Приам снял шлем и обхватил руками голову. — Позор! Какой позор!
— А что ты хотел? — не унимался Парис. — Ты бы хотел, чтобы меня убили? Чтобы этот Менелай задушил меня насмерть? Ты этого хотел? Хорош отец, нечего сказать! Хорош отец! Видали? Вы видали такого папашу? Кстати, кто это? Еврипил, кто это такие?
Парис только сейчас заметил сидящих Васю и Рыкова.
— Гости из будущего, — доложил Еврипил. — По культурному обмену.
— По культурному обмену? — сказал Парис. — Очень хорошо! Пусть господа из будущего посмотрят, какая тут у нас культура. Как у нас кто попало может душить всех без разбора самым скотским образом.
— Прочь! — тихо сказал Приам. — Уйди с глаз моих, недостойный сын.
— Да я то уйду. Уйду. В печёнках уже у меня ваша война! — пробормотал Парис, собирая разбросанное по всему залу снаряжение. — А всё женщины… Все несчастья из-за баб!
Парис собрал, наконец, свои вещи и исчез за дверью. Было слышно, как он кричал во дворе, чтобы ему приготовили ванну.
— Может и мы пойдём потихоньку, — шепнул Рыков Василию. — Расстроился старик.
Вася кивнул, Рыков поднялся с камня.
— Ваше величество, — сказал он Приаму. — Спасибо вам за угощение и извините, как говорится, за беспокойство…
Приам махнул рукой.
— Чего там…
— Нам ещё город надо успеть посмотреть, — сказал Вася, тоже поднимаясь.
— Еврипил! — тихо позвал Приам. — Покажи гостям крепость.
— Маленькие детки — маленькие бедки, — сокрушённо вздохнул Рыков, выходя на воздух. — Ну, Еврипил, начинай, брат, экскурсию.
Еврипил вышел вперёд, прокашлялся и начал рассказывать тихим блеющим голосом.
— Слева от дворца вы видите комплекс хозяйственных построек. Кухня, помещения для прислуги, склад продовольствия. Там дальше женская половина дома и покои царицы Гекубы.
— Тесновато тут у вас, — заметил Рыков.
— Холм же не резиновый, — вздохнул Еврипил. — Площадей катастрофически не хватает. Приходится как-то выкручиваться, совмещать. Моемся на конюшне, личной жизни, конечно же, никакой… — Еврипил хотел ещё что-то сказать, но спохватился, испуганно покосился на двери дворца Приама и продолжил громким голосом. — Но мы готовы стойко сносить все трудности. Идёт война, под угрозу поставлены духовные ценности нации. Будем стоять до последнего!
— А там что? — спросил Вася, показывая на три выстроившихся в ряд и похожих друг на друга дома.
— Это дома членов царской семьи — объяснил Еврипил. — Крайний справа дом Гектора, дальше дом Энея…
— А это что же, храм? — спросил Рыков, указывая на самый большой дом, стоявший особняком и отличавшийся от прочих не только размерами, но и богатством отделки.
— Храм? — не понял Еврипил.
— Храмов у них ещё не было, — сказал Вася. — Храмы, жрецы — это всё появится позже. Они общаются с богами без посредников, вы же сами видели.
— Тогда что же это за дом?
— Это дом Париса, — ответил Еврипил.
— Вот жук! — усмехнулся Рыков. — Отгрохал себе хоромы почище Приамовских! На какие же это средства? Если царская семья обеспечивает себя сама, воин он, как мы убедились не знатный, это что ж всё подарки от подданных?
— Парис построил этот дом сразу после похищения Прекрасной Елены, — сказал Еврипил. — Он привёз от Менелая целый корабль золота.
— Обчистил простодушного Менелая, — усмехнулся Вася. — Воспользовался хозяйским гостеприимством, увёл жену и всё ценное, что нашлось в доме.
— И после этого, Еврипил, ты говоришь, что у вашей нации есть какие-то нравственные ценности, — усмехнулся Рыков. — Вы ведёте эту бесконечную войну, чтобы спасти от возмездия трусливого вороватого пройдоху. Так получается?
— Такова воля богов, — пожал плечами Еврипил. — Не желаете ли осмотреть укрепления?
Они направились к башне, возвышавшейся над крепостной стеной.
Когда они проходили между построек их облепила толпа голых ребятишек. Дети дёргали Рыкова за брюки, за полы пиджака и кричали:
— Дядь, дай жевачки!
Рыков пошарил в карманах, достал связку ключей, отстегнул от неё яркий брелок с мерседесовской эмблемкой и протянул одному из мальчишек.
— Держи, только чур не драться!
Василий нашёл у себя пачку ментоловых леденцов.
— Зря вы это, — поморщился Еврипил. — Теперь точно не отвяжутся.
— Пусть забавляются, — проговорил Рыков, еле передвигая ногами, на которых повисло по паре чумазых сорванцов.
Крепостная стена была навалена из огромных необработанных каменных глыб. С обеих сторон она
