— Хорош, правда? — кивнул Обиходов Анечке, когда Пижон проделал очередной подобный трюк.
— Это-то? — Анечка скривила рот слегка пренебрежительно. — Быстрые ноги, но не хватает ума. Мистраль его уже раскусил.
— Что значит раскусил?
— Он научился усыплять его бдительность. Заметьте, иногда Мистраль делает вид, будто устал или успокоился. Он не обращает внимания на выпады и крики, становится вялым. Мистраль знает, что этому красавчику неинтересно возиться с вялым быком, он сразу начинает скучать и теряет бдительность. А Мистраль спокойно выбирает позицию поудобнее, потом в одну секунду взрывается и атакует. Парня спасает только изворотливость и то, что Мистраль не считает его равным соперником. А то давно бы уже посадил на рога.
— А кого же он считает равным соперником? Может этого? — Обиходов указал на Ветерана.
— Этот из всех самый лучший, — сказала Анечка. — Крепкий орешек.
— Мистраль его не раскусил?
— Раскусил, но его так просто не возьмешь. Он очень умный и опытный. Но при этом не такой быстрый. Поэтому Мистраль старается выманить его подальше от забора, на середину арены, чтобы был простор для разгона. Смотрите, вблизи забора он его почти не атакует, будто вообще не замечает. Всех гоняет, а этого не трогает. Потому что выманивает. А выманить его можно только прижав кого-нибудь из молодых. Этот обязательно кинется на помощь. То есть получается такая многоходовая комбинация, как в шахматах.
— Поразительно! — воскликнул Обиходов. — Как вы научились так хорошо в этом разбираться?
— Просто я видела уже очень много таких представлений, — сказала Анечка. — А еще у меня есть друзья, которые выращивают этих быков на ферме. Их называют гардьенами. Это такие местные камаргские ковбои. Они научили меня немножко понимать быков.
Обиходов посмотрел на Анечку с интересом. Симпатичные девушки редко удивляли его. В последнее время почти никогда. Они представлялись ему существами познанными, понятными и простыми. Вроде быков. А тут вдруг оказывается, что даже быки способны разбираться в людях и проворачивать многоходовые комбинации. А симпатичные девушки способны разбираться в быках… Тянуть дальше нить рассуждений Обиходов не стал. Он как-то сразу охладел к происходящему на арене, тем более, что там уже сорвали с рогов главный трофей — кокарду, и стал украдкой наблюдать за Анечкой. Делать это было несложно, потому что Анечка была слишком увлечена Мистралем. Обиходов видел, как в какие-то особо важные моменты вспыхивают ее глаза. Ее глаза имели такую особенность — вдруг вспыхивать, это он еще раньше заметил. Происходило это так: сначала шел взмах ресниц, плавный и стремительный одновременно, потом сама вспышка, как будто на хрустальный шар вдруг падал луч света и он вспыхивал сразу всеми цветами. У Анечки глаза были серо- голубыми. Но вспыхивали именно разными цветами. И голубым, и серым, и зеленым, и золотым. Разноцветные искорки превращались в радостную энергию, которая волнами расходилась во все стороны. Наверное, растаманы именно это и называют позитивными вибрациями. А иногда, волнуясь, Анечка прикусывала губу, довольно сильно, так что оставался белый след. Когда она хмурилась, на ее лбу, частично скрытом ровной челкой, появлялись маленькие трогательные складки. Обиходов даже задал себе вопрос, а смог бы он, Георгий Обиходов, вызвать в этой девушке такие сильные переживания? Или для этого обязательно нужно быть огромной горой жилистой говядины? За этими размышлениями он даже пропустил момент, когда на арене все закончилось. Мистраля выманили в загон. Снова грянул «Марш тореадоров». Публика встала с мест и аплодисментами приветствовала галантно раскланивающихся разетеров. Их белые рубашки были перепачканы грязью и кровью. Кровь была, похоже, все-таки бычья, от царапин гребенками. Разетеры устало улыбались, на их потных разгоряченных лицах было написано: «Слава Богу, на этот раз пронесло».
Пока арену готовили к выступлению следующего быка, Обиходов отлучился в туалет. Когда вернулся, застал Анечку немного озадаченной.
— Кажется, у нас проблемы, — сказала она. — Только что мне позвонил Жан-Люк. Павел куда-то пропал.
— Как пропал? — удивился Обиходов.
— Мы договорились, что они приедут сюда. Жан-Люк сказал, что когда они проезжали мимо рынка, Павел попросил остановить машину и вышел. Сказал, что на одну минуту. И пропал. Это было сорок минут назад.
— А зачем он выходил?
— Жан-Люк не знает. Он же не понимает по-русски, а Павел не говорит по-французски. Павел только жестами показал, что на одну минуту. И ушел.
— Может, он заблудился на рынке?
— Вообще-то, рыночек в Ле-Гро-дю-Руа небольшой. Заблудиться там невозможно.
Обиходов достал телефон и набрал номер. Телефон Павла оказался выключенным.
— Странно, — сказал Обиходов. — Вроде, когда прилетели, он его не выключал. Ну, что делать? Поехали искать.
18
Путь до рынка занял меньше пяти минут. Обиходов сразу заметил припаркованный микроавтобус и рядом знакомую фигуру в темных очках. Жан-Люк стоял невозмутимо сложив руки на груди. Кажется, что пропажа пассажира волновала его не больше, чем изменения газового состава атмосферы Сатурна.
Анечка вышла из машины и обменялась с Жан-Люком несколькими короткими фразами.
— Павел пошел на рынок, — перевела она Обиходову. — Жан-Люк не видел, чтобы он что-то покупал. Очень быстро затерялся между прилавками. Жан-Люк потом дважды прошел весь рынок, Павла там уже не было. На ближайших улочках тоже. Скажите, Георгий, а он был здоров?
— В каком смысле?
— Не было ли у него болезней, которые могли вызвать приступ?
Обиходов пожал плечами:
— По-моему, нет.
Жан-Люк произнес что-то по-французски.
— Жан-Люку показалось, что Павел нервничал, — перевела Анечка. — Он всю дорогу оглядывался назад. И вел себя немного странно. Был очень напряжен.
— Может, он в туалет хотел? — предположил Обиходов.
Анечка перевела. Жан-Люк отрицательно мотнул головой и произнес отрывистую фразу.
— Он говорит, — сказала Анечка, — что по дороге они останавливались на заправке. Там был туалет.
— Тогда не знаю, — сказал Обиходов. — Давайте искать. Пусть Жан-Люк остается около машины, а мы с вами, Анечка, сначала еще раз пройдемся по рынку, а потом будем прочесывать окрестности.
— Дакор, — сказал Жан-Люк, когда ему перевели план.
— Дакор, — повторил Обиходов.
Рынок был необыкновенно живописный. Ароматный и красочный. В отличие от восточного базара, он поражал не размахом, не обилием товаров, а изысканной штучностью. Каждый отдельный прилавок напоминал фламандский натюрморт со снедью, вроде тех, что выставлены в Эрмитаже, с законченной композицией, с продуманной цветовой гаммой. Каждый отдельно взятый артишок или клубнику хотелось сначала поразглядывать, потом взять в руки, понюхать и сказать: «Бон!» приветливому продавцу. В одном месте на пробу в маленькие пластиковые стаканчики разливали вино. Обиходов не удержался и попробовал. «Ну как?» — улыбкой спросил продавец, мужчина с пышными усами, одетый в заляпанный вином передник. Обидохов поднял в вверх большой палец.
— Дойчланд? — спросил продавец.
— Россия, — ответил Обиходов. — Рюс.
— О! Рюс! — восторженно воскликнул продавец и немедленно налил еще стаканчик.
