стало совсем плохо:
– Давай постоим? – слабым голосом попросила она.
– Не думаю, что это хорошая идея. – Никодемас подвел девочку к окну. – Похоже, ты отравилась. Если я тебя оставлю, а сам быстро сбегаю и позову медсестру, ты не обидишься?
Эмили мотнула головой. Тогда он усадил ее на свою сумку и припустил в сторону лестницы.
Девочка прикрыла рот рукой. Стараясь как-то отвлечь себя от мучительных приступов тошноты, Эмили искала глазами, на чем сосредоточить внимание.
Вдруг что-то теплое мазнуло по ноге. Большая белая кошка мягко переступала с лапки на лапку, то выпуская, то втягивая когти. Умные желтые глаза и влажный розовый нос на благородной узкой мордочке – зверек производил впечатление домашнего.
– Привет, – шепотом сказала Эмилия, собрав остатки сил.
– Ур-р-р, – кошка поставила передние лапки девочке на грудь и, вытянувшись во весь рост, понюхала ее губы, щекоча усами.
От удивления даже как-то полегчало. Мисс Варлоу осторожно погладила новую знакомую по голове. Кошка громко замурлыкала в ответ.
Топот ног нарушил покой.
– Кыш! Брысь!!!
Не успела Эмили опомниться, как белая тень скрылась за ближайшим поворотом. Зато Никодемас привел помощь: первым шел тот самый мужчина с тоскливыми глазами, встреченный утром, за ним невысокая блондинка в белом переднике поверх серого простого платья.
– Поднимите девочку с пола, Каспар, – скомандовала она.
– Сию минуту, мисс Мулиэр.
Мужчина нагнулся и подхватил Эмилию, как если бы та была пушинкой.
– Мистер Рафли, идите на урок, – блондинка строго посмотрела на мальчика.
– Позвольте мне остаться! – взмолился Никодемас.
– Да, мисс, позвольте ему, – зачем-то вмешался Каспар.
Женщина пожала плечами и развернулась на каблуках.
– Зажмурьтесь, станет легче, – сочувствующе прошептал мужчина.
Девочка совершенно не чувствовала тела, все закружилось – и тошнота усилилась. Но, закрыв глаза, она хоть избавилась от бесконечного хоровода ламп на потолке.
Наконец под спиной оказалось что-то холодное. Жесткая кушетка с тонюсенькой подушкой, белые стены и потолок, стеклянные шкафчики, заставленные пузатыми склянками, – таким был пресловутый «медпункт».
– Потерпите немного. – Мисс Мулиэр пронеслась серой тенью.
Задребезжали дверцы, звук открываемой пробки... Эмили цеплялась за каждую мелочь, чтоб не думать о том, что ее вот-вот вырвет. Металлическая ложечка зазвенела по стаканчику...
– Выпейте это, – приказала медсестра.
Девочка хотела объяснить, что боится открывать рот по понятным причинам, но та уже приподняла ее и принялась методично вливать лекарство. На вкус оно показалось приятным: нежно-зеленая жидкость слегка кислила. Эмили с большим трудом выпила все до последней капли.
– Теперь полежите смирно, я оповещу ваших родственников. – Женщина погладила ее по волосам.
– Не надо! Не надо родственников! – испугалась бедняжка.
– Почему? – удивилась мисс Мулиэр.
– Если мама узнает, она меня больше сюда не отпустит! – призналась Эмили.
– Но я обязана это сделать. – Медсестра пододвинула мягкий беленький стульчик и села. – Так нужно.
– А если мне станет лучше? – с надеждой спросила пациентка.
Никодемас мялся в дверях.
– Еще два урока, – задумчиво протянула женщина, сверившись с часами, – если к последнему вы сможете уйти отсюда, все останется между нами.
– Я смогу, – пообещала Эмили.
– Вот и хорошо, – кивнула мисс Мулиэр. – Я должна спуститься в кафетерий. Отравление – это серьезно. Но как теперь оставить вас?
– Идите, мисс, – друг сделал шаг вперед. – Мы побудем тут.
– Вот этого я и боюсь, молодой человек, – женщина устало улыбнулась. – Лекарства не игрушки. Можно себе навредить.
– Я ничего не трону! – оскорбился Никодемас.
– Что ж... В таком случае, – медсестра поднялась на ноги, – я скоро вернусь.
Когда дверь за мисс Мулиэр закрылась, мальчик занял ее место.
