Ула отупело уставился на затылок Шандора:
— При чем здесь это?
Теперь я вытаращилась на Улу:
— Как при чем? Это вовсе не это, а Шандор.
Ула тут окончательно пришел в себя и постучал себя по лбу, при этом выразительно глядя на меня.
— Ничем не могу помочь! — тут же отреагировала я. — Мозги напрокат не выдаю. Самой мало.
Ула взвыл:
— Ну что ты несешь! Какой Шандор, какие мозги?! Я тебе про привидение это талдычу…
— Про девушку-то психованную? А что с ней такого? Ну, подумаешь, прилетела себя показать, на людей посмотреть. Небось в загробном мире тоже несладко, вот она и устроила себе экскурсию..
По лицу Улы было ясно видно, что он обо мне думает, и он уже приготовился все это высказать, как тут на столе застонал Шандор. Мы кинулись к нему и перетащили страдальца на диван. Страдалец же очень удобно пристроился на коленках Улы и, кажется, раздумал приходить в себя. Еще бы! Коленки Улы мне самой нравились…
Мой Помощник попытался привести пусю Шандора в чувство, слегка похлопывая его по щечкам. Шандор тихо млел и даже не думал открывать глаза. Пацан уже в нирване… Чтобы еще больше порадовать его, я посоветовала Уле:
— Наверное, надо сделать ему искусственное дыхание…
Ула шумно засопел, при этом очень напомнив своих скандинавских предков. Он довольно бесцеремонно свалил Шандора в угол дивана, вытащил цветы из стоявшей на окне вазы и обильно полил водичкой юного графа. Теперь Шандор предпочел очнуться. Невозмутимо стряхнув с себя остатки цветочков, он восхищенно простонал:
— Ах, я видел настоящее привидение! Уверен, это была Жужа. Как жаль, что мы не расспросили ее обо всем подробнее! Она явно желала контакта.
Памяти она желала, а не контакта! Неразговорчивая была девушка, да еще и со склерозом! Но всего этого я Шандору не сказала, а с постным личиком согласилась с его доводами. Шандор продолжал упоенно вещать, не забыв при этом живописно разложиться на диванчике:
— Это было неописуемо!
Верно подмечено! Памперсы вроде никому менять не пришлось…
— Я уверен, Жужа хотела нам что-то сообщиты Мы непременно должны побывать сегодня в склепе и церкви. Она хочет освободиться, она не желает становиться вампиром, она призывает нас!
Умненький-благоразумненький Ула попытался воззвать к остаткам нашего с Шандором здравого смысла:
— Я считаю, что лезть в склеп не стоит… По-моему, мы уже узнали все, что хотели.
— Ах, милый граф! — вскинулся Шандор. — Ну как же так?! Наше благородное дело еще не завершено. Мы ведь должны найти труп Жужи, вбить ей в сердце осиновый кол, засунуть в рот чеснок, перевернуть лицом вниз…
— А у нас за издевательство над трупами и особо изощренный вандализм сажают, — пробормотала я тихонько.
— Вы что-то сказали, милая Павла?
— Ню-ню!
Шандор нервно затеребил складочки импровизированного сари и произнес:
— Конечно, я понимаю, дражайший граф, что вы человек здесь новый и можете счесть все происходящее безумством…
Шандор явно хотел разродиться большой речугой, поэтому Ула испуганно перебил малыша:
— Вовсе нет, но позволительно ли то, что мы собираемся совершить, с моральной точки зрения?
— Еще как! Мы же освободим страждущую и томящуюся душу! Ах, граф, ну неужели у вас не увлажняются глаза при мысли об этой несчастной девушке? — патетично вопросил Шандор.
— Еще как! — в тон ему ответил Ула — И не только глаза…
Шандор нашарил в вазе яблоко и принялся аппетитно его хрумкать, приговаривая:
— И все же это чрезвычайно романтично!
В общем, Улу мы уломали (простите за невольный каламбур). Гораздо труднее было найти подходящий наряд для нашего освободительно-археологического похода. Я обнаружила это, когда вернулась к себе в комнату. У Павлы было всего одно темное платье, но с очень широкой юбкой и дурацкими розочками по всему лифу. Для соблазнения вампира оно еще бы сгодилось, но для путешествий под землей явно предназначено не было.
С кучей тряпья в руках я уселась на кровать. Что же надеть? У этой идиотки даже самых завалящих китайских джинсов нету. Можно, конечно, испортить еще одно платье… Например, вот это в дурацкую желтую полоску и с декольте до пупка. Нет, по идее, декольте на этом платье должно было быть там, где ему и положено, просто на Павле оно обвисало как раз до пупка. И эти дурацкие ленточки сзади!
Я уже твердо решила испортить это платье, как в дверь постучали. Я открыла. На пороге топтался Золтан со смущенным выражением на красивом личике В руках у него был какой-то сверток.
— Добрый вечер, Золтан! — вежливо поздоровалась я. — А разве у вас не мигрень?
Золтан мелодично захихикал и сказал голосом Шандора:
— Милая Павла, вы перепутали меня с моим братцем!
Тут до меня дошло, что Шандор просто-напросто смыл с себя всю пудру, снял парик и надел штаны нормальной длины.
— Оу! — растерянно произнесла я, вспомнив при этом Джеральда Лорела. — Проходите, Шандор…
Язык не повернулся назвать его пусей или еще как-нибудь. Шандор чинно прошел в комнату, уселся в мое любимое кресло и объявил:
— Я просто подыскал себе наряд, наиболее подходящий для нашего маленького предприятия. Вижу, княгиня, вы были заняты тем же самым… Нашли что-то?
— Увы! — созналась я. — Мои платья хороши только для балов.
— Я подумал об этом. — Шандор развернул свой сверток и вытащил оттуда мужской наряд. — Вот мой костюм. Я подыскал самый маленький. Примерьте, милая княгиня.
Опять переоблачаться в мужское платье! Поистине, это становится дурной привычкой. Но лучше испортить костюм Шандора, чем свое платье, пусть даже и с декольте до пупка. Я поблагодарила заботливого братца и взяла костюм. Шандор вежливо откланялся и напомнил, что с наступлением темноты ждет нас с Улой у церкви.
Я придирчиво оглядела принесенный костюм. Шандор все-таки гораздо выше меня, даже если и постоянно сидит на диете. Я кое-как натянула штаны, подвернув их чуть ли не вдвое. С рубашкой дело обстояло хуже. Закатать кружевные рукава оказалось непосильной задачей. Они упорно разворачивались обратно и нагло свисали по бокам.
Посмотрев на себя в зеркало, я задумчиво почесала нос. Там отражался этакий Пьеро в постановке авангардного театра геев-альбиносов. А точнее, бесполое существо в некотором подобии смирительной рубашки и турецких шароварах европейского покроя. М-да, глазомер у Шандора никакой! Наверняка малыш думал об Уле, когда подбирал костюмчик.
Стоило мне только подумать об Уле, как он вылез из моей гардеробной со скорбно-строгим личиком. Не успела я и рта раскрыть, как этот недоангел напустился на меня:
— Что, умней развлечения не могла придумать?
Я нащупала тяжелый подсвечник на столике и приветливо осведомилась:
— О чем это ты говоришь, милый? О моем наряде или о нашем маленьком предприятии, как это называет Шандор?
— О том, что ты устроила на спиритическом сеансе! Это же надо додуматься — двигать доску! Зачем ты написала “Убийство”?
— Я написала?! Я вообще сидела аки овечка кротка, я думала, это ты двигал доску!
Ула удивленно воззрился на меня:
— Я ничего не делал! Я был уверен, что доску двигаешь ты!
— Ага, и привидение тоже я вызвала! — огрызнулась я.
