зрителей – это для меня было невозможным подвигом. Но ведь получилось, и неплохо получилось! И даже лучше, чем карьера драматической актрисы. Я уверенней себя в этом амплуа почувствовала. Ведущая?! Никогда! Но ведь делаю. Эстрадное исполнение? Лучше убейте сразу! Тоже преодолела. На «Огоньке» я постигала школу эстрадной жизни в ускоренном темпе. Было ощущение, что я барахтаюсь, словно щенок в воде. Но по-прежнему считаю тот опыт неоценимым.
Я преодолела множество своих страхов и комплексов только лишь благодаря этой неконтролируемой, экстремальной ситуации – что-то делать, когда от страха и стыда не чувствуешь под собой ног.
22.
Работа над «Кодом Апокалипсиса» продолжилась в Малайзии. И я решила взять с собой детей. В Куала-Лумпуре нам создали прекрасные условия. Дети наслаждались курортной жизнью, купались в бассейне, осматривали местные достопримечательности, и каждый день приезжали ко мне на съемочную площадку. Никаких забот, вечные каникулы, вкусная еда, дивные фрукты. Дети сразу подозрительно отнеслись к морепродуктам и нашли себе ресторанчик, где правильно готовили мясо. После съемок мы все время были вместе. Вот такую награду я получила от судьбы за те долгие месяцы разлуки, когда я, в лучшем случае, могла поцеловать их спящих а в худшем – трезвонить и спрашивать, как они там растут без мамы?
Климат в Малайзии тяжелый: адская жара, жуткая влажность. Грим моментально портится. Все время пьешь воду, чтобы поддержать силы. И весь макияж за минуты просто стекает по щекам. Особенно страдал Венсан – на нем в буквальном смысле не держалось лицо. А я слепла от солнечного света. «Камера, мотор, экшн!» – все уже сказали, но я открывала глаза по сигналу, когда оператор говорил: «Настя, камера!». Глаза мгновенно начинали слезиться, такое интенсивное солнце. Благо, этого не видно на пленке, так удачно получилось.
Джеймс Бонд никогда не пренебрегал легкой интрижкой с противницей. Вот и моя героиня была на все готова ради достижения цели. А как же? Пригласить любимца женщин, французского красавчика, и чтобы с ним не было эротической сцены? И к этому все шло. Мы враги, но не должны расставаться ни на минуту. Мы не должны терять друг друга из вида. И, чтобы выспаться ночью, мы приковываем себя друг к другу, ключ бросаем на ковер. Мы так близки, одно дыхание на двоих, на мне невероятная ночная рубашка, похожая на вечернее платье. Я начинаю любовную игру, соблазняю его, ключ от наручников на ковре, мы падаем с кровати. Я открываю замок, убегаю. Все мы отлично сделали, с юмором. Но нашу эротическую композицию убрали. Решили, что русская разведчица не может пасть так низко. А мне почему-то кажется, что может, в этом как раз и заключается смысл слова «разведчица» – она может все.
Вообще, убрали многие математически-просчитанные сцены, с мельчайшими, но очень важными нюансами. Убрали много ироничных деталей. Не сняли драку, для которой я тренировалась два месяца! Обидно.
Зато в Малайзии наконец-то исполнили прыжок, из-за которого меня чуть не уморили в Париже. Прыжок очень опасный – два небоскреба, азиатские башни-близнецы, между ними стеклянная галерея-мостик. Та м когда-то произошел несчастный случай и с тех пор прыжки запретили. Поэтому наши каскадеры прыгали с вертолета. Моей дублершей была Лика Борзова – чемпионка страны по бэйсджампингу. И тоже не обошлось без неприятностей – прыгали в воздушную трубу между небоскребами, а там ветер гуляет, Лика задела стропами провода и обесточила целый район Куала-Лумпура.
Уж если мы работали лучше европейцев, то про азиатских коллег я молчу. Малайская сторона говорила: «да», но все делала по-своему. Договориться невозможно. Это менталитет. Малайцы медлительны, им некуда торопиться. Их вообще надо слушать очень внимательно.
Однажды из-за своей доверчивости я попала в забавную историю. В Куала-Лумпуре есть храм, он стоит на высокой скале, к нему ведет длинная-предлинная лестница. Мне показалось, что перед храмом стоит золотой невероятных размеров бог войны – Муруган. И мне захотелось туда подняться. Водитель мне ничего не объяснил, сказал только: «Нет, это не Будда». И мы с детьми решили устроить экскурсию. Преодолели бессчетное количество ступенек (272). Еле дошли. Наверху обнаружили храм Бату Кейвз. Меня как-то сразу смутили агрессивные глаза местных богов – лошади с головой женщины и льва с головой мужчины. Место шумное и оживленное, благодаря стае обезьян. Они прыгали чуть ли не по головам, кидались кокосами. Могли бы и в нас попасть, запросто. Но мы как-то не боялись, преисполнившись уважения к святыне, радовались неожиданному слиянию религии и природы, и этим тотемам, и обезьянам. Удивительный, непостижимый мир. Та к захотелось приблизиться к древней мудрости, скрытой от нас. Ах, ах! Сплошной восторг.
Когда мы спустились, водитель с улыбкой взглянул на пакеты с сувенирами, и только тогда объяснил, где именно мы только что побывали. Оказывается, в этот храм каждый год 14 февраля съезжаются паломники со всего мира. Сюда они приходят с мечами, и предаются здесь самоистязаниям – наносят себе всяческие увечья, протыкают уши, щеки. Не насмерть, конечно, но льется море крови. Та к страшно! И я поняла откуда взялась страшная энергетика этих богов с человеческим головами. Тут же решила:
– Все, все, все, мы божков этих, которых накупили, оставляем здесь и никуда с собой не повезем. Нам и своего драматизма хватает, новых острых ощущений не хочется.
На память остались только фотографии, где мы стоим с умильными физиономиями на фоне высоченного сорокаметрового бога, сияющего позолотой. Зеваки ходят смотреть туда кровавое зрелище. А мы попали туда тоже в феврале, но, к счастью, за две недели до страшного обряда.
Финальные кадры «Кода Апокалипсиса» снимались в Крыму, на Белой Горе. Мы построили свою собственную крепость, ее же и взорвали. Было совсем немного постановочной графики, зато огромное количество пиротехники, взрывов, стрельбы. Последний наш бой – зрелищный, жестокий. Тут женщины должны разлюбить героя Переса. Он сильнее меня, но я не могу не победить. На съемках этого эпизода моя дублерша повредила позвоночник, меня осыпало стеклом. Венсан ножом попал в плечо дублерше.
Да и он мне синяков наставил, разбил нос. Дрались по-настоящему. Он лучше меня дерется, это понятно. Но он и должен был выглядеть этаким Титаном рядом с земным человеческим существом. Но я хитрее, у меня есть чисто женская способность приспосабливаться и выживать. Причем, когда меня бьют, я должна сохранять безупречную грациозность. Ничего себе задачка? Издержки жанра, что поделаешь.
Снимали мы эту картину целый год. Съемочная группа налетала двести часов вокруг света. Я поднималась в небо на истребителе. Та к было страшно: ничего не видно, дух захватывает! Причем, самолет вскоре разбился, но мои пилоты остались живы – катапультировались. Я когда узнала, что это произошло, подумала, что если бы я тогда была на борту, точно не выжила бы.
Когда я впервые смотрела уже смонтированный фильм, я с волнением ожидала финальную песню Зары. Я ждала ее. И вдруг услышала: «Сладкими слезами…», и все. Все, что я пыталась рассказать, ушло. Эта песня совершенно не имеет никакого отношения к героине. В фильме и так мало места, чтобы рассказать женскую историю. Даже в те короткие моменты, где речь идет о судьбе героини. Раньше фильм назывался «Красивая» – как насмешка судьбы над ней. И вот, в тот самый момент, когда она выживает, она отомстила, она спасла… ей больше незачем жить, она опустошена. И вдруг: «Сладкими слезами»! Я так рыдала! Била нашего режиссера Вадима Шмелева кулаками и умоляла:
– Убери это!!!
Но Вадим оставался непреклонен: песня должна быть, так решили продюсеры.
Для меня роль «Красивой» – перелом в судьбе. Она изменила меня. Каждая роль приносит то, что нужно в этот момент. «Няня» ответила на вопрос «могу ли я выжить и могу ли взять на себя ответственность за детей?». И роль «красивой» мне очень помогла. Она не тешила мое самолюбие, напротив. Я с трудом вникала в ее незнакомый мне тогда характер, шла от создания ее внешнего облика, от тренировок. А в процессе съемок оказалось, что это дорога к свободе. Хотя, моя героиня – полностью мне противоположна. Я внутренне сильная, а внешне выгляжу слабой, наивной, беззащитной. Она, наоборот, мужественный, жесткий человек, быстро принимающий решения и мгновенно их воплощающий. А внутри это такой сломанный цветок, просто подснежник. Но эта шпионка-разведчица подставила мне свое плечо. Эта роль совпала с моментом моего бесповоротного ухода от мужа, я поняла тогда очень ясно – пора, нам рядом уже не выжить. В прямом смысле. Звучит дико и не верится, но это так. Это было жесткое решение и оно мне не просто далось. Я переживала, не хотела причинять ему боль. Я уходила семь лет. Потому что я не представляю себя вне семьи, и я понимаю, что семейная жизнь основана на компромиссах, на терпении.
