общего числа изделий (выполнен в технологической схеме косой боковой наварки с последующей закалкой). Можно лишь отметить, что основа ножа сварена из двух полос, расположенных вдоль клинка. Следует обратить внимание на то, что оба импортных изделия происходят из одного раскопа — раскоп 2.
Характеризуя поделочный материал, подчеркнем, что металл исследованных изделий сильно загрязнен шлаковыми включениями. Улучшить же качество металла можно было с помощью долгой и тщательной проковки, однако, как свидетельствуют аналитические данные, кузнецы не уделяли качеству поделочного материала должного внимания.
Сырьем служил металл разных сортов: твердое (фосфористое), «обычное» и «мягкое» железо, сырцовая и цементованная сталь. Особенностью коллекции железных изделий из Торжка является использование сырцовой стали как для основы, так и для лезвий изделий. В ряде случаев на основу из сырцовой стали наваривается лезвие из аналогичного по качеству металла. Объяснить отмеченный факт можно господством производственного стереотипа: привычка работать в определенном технологическом стандарте оказывается сильнее необходимости изменения производственных операций в сторону их упрощения.
Располагая датировками прошедших металлографическое исследование находок из Торжка (данные представлены автором раскопок П. Д. Малыгиным на основании дендрохронологического анализа), мы разделили материалы коллекции на два хронологических периода: домонгольский (середина XII — первая половина XIII в.) и золотоордынский (XIII–XIV вв.).
Выделенные технологические группы распределяются хронологически следующим образом (таблица 9).
Как явствует из полученных данных, в домонгольское время в культуре железообработки Торжка обе технологические группы представлены близкими долями: 53 и 47 % соответственно. В золотоордынское время сохраняется близкое к домонгольскому периоду процентное соотношение: 51,4 и 48,6 %.
Суммируя результаты металлографического исследования, можно заключить, что технологическую характеристику кузнечного производства Торжка на протяжении всего рассматриваемого периода XII– XIV вв. стабильно определяют две традиции, известные на Руси: южнорусская и северорусская.
Анализ полученных данных технологического анализа позволяет говорить, что в становлении кузнечного ремесла древнерусского Торжка активно участвовали кузнецы — выходцы из Новгородской или Ростово-Суздальской земель. Не меньшую (а может быть, и большую) роль играли мастера, работающие в южнорусских традициях. В условиях золотоордынского ига в железообрабатывающем ремесле Торжка деструктивных изменений не происходит.
Ростиславль Рязанский
Городище Ростиславль, расположенное в Озерском районе Московской области, является остатками летописного города Ростиславля Рязанского, основанного в 1153 г. Город возникает как крепость Рязанского княжества, в составе которого и остается до присоединения Рязани к Московскому княжеству в 1521 г. (Коваль 1995: 250–253; Монгайт 1961: 235). После захвата Москвой Коломны при Юрии Даниловиче Ростиславль становится северным форпостом Рязанской земли. С начала XIV в. значение Ростиславля возрастает. Из рядовой крепости на северо-западной границе Рязанской земли он становится одним из основных пунктов в противоборстве Рязанского и Московского княжеств. Большую роль в возвышении Ростиславля сыграло его географическое положение (удаленность от границ Орды, ключевое положение на речных и сухопутных дорогах, контроль над Рязано-Московской границей) и политическая ситуация (по свидетельству ряда источников, именно из Ростиславля в XIV в. происходили некоторые Великие рязанские князья) (Коваль 2004а: 13–15).
Планомерные стационарные раскопки проводятся на памятнике с 1994 г. (руководитель экспедиции В. Ю. Коваль). К настоящему времени в результате этих работ накоплен большой фактический материал, позволивший сделать предварительные выводы о материальной культуре памятника, его хронологии, особенностях керамического комплекса (Коваль 1995, 1996, 2004б). Установлено, что древнерусское поселение на городище существовало в XII–XVI вв.
Состав найденных на памятнике предметов из черного металла разнообразен. Это предметы быта (ножи, кресала, шилья, ключ), орудия труда (топоры, скобель, косы, серп), оружие (наконечники стрел, как универсальные, так и боевые), снаряжение коня (удила, шпоры, скребница).
Археометаллографическое исследование прошло 30 предметов, датируемых золотоордынским временем: 19 ножей, зубило, две косы, серп, кресало, три наконечника стрел, шило, скребница и ключ (рис. 38). Следует отметить, что металлографически исследованы все датированные железные предметы достаточно хорошей сохранности.
Немногим более половины ножей (10 экз.) было изготовлено в простых технологических схемах (технологическая группа I). Большинство орудий в этой группе отковано из сырцовой стали. Лишь один нож оказался цельножелезным. Но плохая сохранность лезвия не исключает применения при его изготовлении более сложной технологической схемы. Технологическая схема одного ножа (рис. 39, ан. 9552) свидетельствует о применении при его изготовлении химикотермической обработки (сквозной цементации). Основа откована из кричного железа, качество ковки хорошее. Заключительной операцией по улучшению рабочих свойств орудия была резкая закалка.
В технологической группе II (9 экз.) преобладали ножи, изготовленные по технологической схеме косой боковой наварки (рис. 39, ан. 9230, 9231А, 10457). Сварка у двух образцов не отличается высоким качеством. Это позволяет предположить, что данные ножи изготовлены кузнецами, которые не обладали достаточными производственными навыками.
Два ножа имели лезвие, наваренное в торец (рис. 39, ан. 9963А, 9964А). Еще у двух ножей при оформлении лезвия применена V-образная наварка (рис. 39, ан. 9234А, 9551). Все изделия этой технологической группы подверглись термообработке — в большинстве случаев резкой закалке.
Следует отметить, что в предшествующее время (вторая половина XII — первая половина XIII в.) при изготовлении ножей преобладали схемы технологической группы I (целиком из сырцовой стали). Доля орудий, изготовленных с применением технологической сварки (технологическая группа II), превышает 35 % (Завьялов 2004: 206). Можно предполагать, что под влиянием более крупных городских центров в золотоордынское время у местного населения распространяется продукция, изготовленная в наварной технологии. Пока трудно сказать, происходило ли распространение изделий с наварными лезвиями посредством торгового обмена или новые технологии осваиваются местными мастерами.
