крепость, то также можно отметить ведущее место технологической группы II (Розанова 1998: 322).
Глава 3. Кузнечное дело на сельских памятниках
В изучении истории древнерусского кузнечного ремесла проблемам сельского производства, к сожалению, не уделяется должного внимания. Между тем обращение к кузнечной продукции с поселений позволяет решать такие важные исторические вопросы, как, например, специфика сельского кузнечества, взаимосвязь с городским ремеслом, степень вовлечения села в торговый оборот.
Б. А. Колчин, в свое время исследовавший древнерусское кузнечное ремесло, пришел к выводу, что древнерусские сельские кузнецы занимались лишь изготовлением или ремонтом деревенского железного инвентаря, необходимого для повседневной жизни. Находимые же на сельских поселениях изделия, откованные из высокоуглеродистой (качественной) стали либо с применением сложных сварных технологий, были продукцией городских, посадских ремесленников, работавших на рынок (Колчин 1953: 194).
Г. А. Вознесенская, изучающая технологию изготовления кузнечной продукции из южнорусских городских центров и рядовых поселений, в одной из последних публикаций высказала мысль, что на землях Южной Руси в домонгольский период в условиях неразвитости рыночных отношений «качественные» изделия, встречающиеся на сельских памятниках, являлись продукцией не городских, а вотчинных ремесленников, работавших «на заказ» (Вознесенская 1999: 24).
Накопление археологических материалов с сельских памятников позволяет еще раз обратиться к проблеме взаимодействия городского и сельского кузнечного ремесла. В этом плане большой интерес представляют исследуемые в последние годы Подмосковной археологической экспедицией Института археологии РАН селища Мякинино-1 и Мякинино-2 (руководитель раскопок В. Ю. Коваль).
Селища расположены на расстоянии 1,5–2 км друг от друга. Селище Мякинино-1 расположено на коренном правом берегу Москва-реки на высоте 10–25 м над уровнем реки, недалеко от Спас-Тушинского городища (Энговатова, Коваль 2004).
Мякинино-2 размещается на невысоком всхолмлении в пойме р. Москвы, на правом берегу, в 400 метрах выше по течению от современного шоссейного моста МКАД. Высота селища над урезом воды в Москве-реке не превышает 5,5 м. От правого берега реки селище отделено неглубокой западиной, образованной, по-видимому, старицей Москвы-реки. Территория памятника подвергалась ежегодной распашке, в результате которой культурный слой выше материковой поверхности не имеет выраженной стратиграфии. Мощность культурного слоя, который сохранился в основном в подпольных и хозяйственных ямах, колеблется в пределах от 0,25 до 1,45 м (Отчет 1996: 12).
Мякинино-1 возникает в первой половине — середине XII в. и прекращает свое существование в первой половине XV в. Мякинино-2 начинает функционировать на рубеже XII–XIII вв. и просуществовало до конца XVI в. Таким образом, оба памятника на протяжении длительного времени сосуществовали.
Собственно деревня Мякинино входила в Сетунский стан Московского уезда, первое упоминание о котором содержится в духовной грамоте Владимира Андреевича Серпуховского, датируемой началом XV в. Традиционно в Сетунском стане находились великокняжеские и церковные земли. Северный угол стана (село Рублево, пустошь Луг, деревни Мякинино, Строгино) в начале XVII в. принадлежали боярам Романовым и, частично, князьям Лыковым (Отчет 1996: 2).
Мякинино-1
По данным В. Ю. Коваля, основные материалы происходят из культурного слоя и заполнения ям, относящихся ко второй половине XII — первой половине XIII в. Часть предметов происходит из верхнего (пахотного) слоя и ям XIV–XV вв.
Металлографическому исследованию была подвергнута коллекция железных изделий в количестве 48 экз.[3]
Исследованные предметы подразделяются на следующие категории изделий (рис. 44–46): ножи (35 экз.), серпы (3 экз.), топоры (2 экз.), тесла (1 экз.), ножницы (1 экз.), кресала (4 экз.), наконечники стрел (1 экз.), стержни (1 экз.).
На основании проведенного металлографического анализа установлено, что при изготовлении клинков ножей применялись пять технологических схем: целиком из железа — 5 экз. (рис. 44, ан. 11301, 11303, 11317, 11323; рис. 46, ан. 11327), целиком из сырцовой стали — 21 экз. (рис. 44, 46; ан. 11296— 11300, 11309—11313, 11319, 11324, 11326, 11329, 11331—11337, 11339); целиком из высокоуглеродистой стали — 3 экз. (рис. 44, ан. 11302, 11318; рис. 46, ан. 11320); из пакетированной заготовки — 3 экз. (рис. 44, ан. 11304, 11316; рис. 46, ан. 11342); с использованием технологии наварки стального лезвия, представленной в разных вариантах: 5 экз. в торец — 3 экз. (рис. 44, ан. 11321; рис. 46, ан.11330, 11338); косой боковой — 1 экз. (рис. 46; ан. 11328); в виде латинской буквы V — 1 экз. (рис. 46, ан.11340).
При изготовлении серпов использовались две технологические схемы: целиком из сырцовой стали — 3 экз. (рис. 45, ан. 11305, 11310, 11322) и из пакетированной заготовки — 1 экз. (рис. 45, ан. 11314).
Ножницы изготовлены целиком из сырцовой стали (рис. 45, ан. 11306).
При изготовлении тесла использовалась технологическая схема поверхностной цементации лезвия (рис. 45, ан. 11307).
Из двух топоров один экземпляр откован целиком из фосфористого высокотвердого железа (рис. 45, ан. 11344), второй — имел стальное лезвие, наваренное в торец корпуса топора (рис. 45, ан. 11308).
Из четырех кресал три откованы в обычной для этой категории технологии торцовой наварки ударного ребра на железную основу (рис. 45, ан. 11315, 11345, 11346). Один экземпляр изготовлен целиком из высокоуглеродистой стали (рис. 45, ан. 11347).
Наконечник стрелы откован целиком из железа (рис. 45, ан. 11325).
Стержень, круглый в сечении, откован из неравномерно науглероженной сырцовой стали с участками фосфорной ликвации (рис. 45, ан. 11343).
Обобщая полученные технологические данные, можно заключить, что большинство изделий (32 экз.) изготовлено из «обычного» железа и сырцовой стали, т. е. стали, полученной непреднамеренно в ходе металлургического процесса. В основном это малоуглеродистая сталь, содержащая углерод в пределах 0,1–0,3 %. По механическим свойствам она мало отличается от железа, поскольку не воспринимает термообработку, значительно улучшающую рабочие качества изделия.
Специально полученная путем цементации заготовок качественная сталь отмечена крайне редко. Из такой стали отковано всего три изделия. В основном же ее использовали в качестве наварки на рабочую часть ножей, кресал, топоров. Сварные технологические схемы также достаточно редки в исследованной коллекции (9 экз.) и представлены только схемой наварки стального лезвия. На единственном экземпляре обнаружен такой архаичный прием, как цементация рабочего края готового изделия (лезвие тесла).
