строительную фирмочку с заезжей бригадой. Главное о чем я думал — соблюсти секретность. Следить надо было за всем, вплоть до пустяков, а то не так сделают и потом сам же будешь виноват! У меня так и произошло один раз, с проводами — заново перекладывать пришлось. Смету тоже надо было сразу оговаривать, а то меня выставляли по полной программе! Но самые веселые времена начались, когда эти криворукие гастарбайтеры стали переделывать сантехнику, причем столь «умело» и «качественно», что однажды слетел кран горячей трубы под давлением. Я-то работал у себя в кабинете и ничего не знал. Ну, сорвало и сорвало, с кем не бывает! Но эти бандерлоги вместо того, чтобы сразу перекрыть воду, начали бегать и кого-то искать. Больше часа бегали. В результате пролило с моего этажа до самого нижнего. Потом аварийщики отключили в пострадавших секциях электричество до полной просушки, чтобы не замкнуло, и не начался пожар. Полздания погрузилось во тьму, лифт тоже не работал несколько дней. В итоге через полгода, после того как по договору офис уже должен был заработать, на этаже только подготовили стены! Само собой все деньги, выданные вперед, у подрядчиков почему-то закончились, рабочие куда-то исчезли… И только после физического воздействия на прораба и бригадира строительство возобновилось, причем в ускоренном темпе: за месяц поставили все коммуникации и провели полную отделку. Кстати, воздействие оказывали не какие-то там преднамеренно привлеченные спецназовцы, а мои ребята, из моей группы.
5. Алекс
Алекс уже начал догадываться, что сейчас произнесут — сказалось неплохое знание фантастической литературы. Но его реальное мышление, границы его духовной вселенной, его представления о Мире в целом и окружающей действительности все еще протестовали и не хотели соглашаться с происходящим. Пределы внутреннего мира возникают тогда, когда человек по каким-то обстоятельствам не разрешает себе мечтать, опасается во что-то верить, когда немалое количество существенных и не очень дел, суматоха и утомление не дают остановиться и поразмыслить: «а ради чего, собственно, я все это творю? Зачем мне это все?» Из-за похожих ограничений можно всю жизнь быть чем-то очень занятым, испытывая при этом бессмысленность и пустоту. А можно и просто-напросто пройти мимо своего предопределения и вовсе ничего о нем не узнать.
Происходящее чем-то напоминало дурную шутку, или идиотский розыгрыш, хотя, если вдуматься, было в разговоре нечто мистическое. Несмотря на то, что Алексу в жизни время от времени попадались разные колдуны и ведьмы, он к бытовой мистике не питал нежных чувств. Он не любил колдовство и черную магию, да и любую другую магию тоже. Нет, он допускал мистический или магический сюжет в качестве основы для какого-нибудь блокбастера, триллера или романа, но не в жизни, где места для всего этого не было, не должно было быть, поскольку ни в какую магию и мистику он не верил. Магию можно было предположить только как внешний антураж, как прикрытие для какой-то неизвестной супертехнологии, но это уже к делу не относится. Фантастические истории воспринимать желательно про людей других, хорошо или плохо знакомых, но чужих, посторонних. Такие рассказы приятно слушать в симпатичной компании перед теплым камином, или перед обогревателем за неимением камина, сидя в удобном кресле с бокалом глинтвейна в руке. Но участвовать самому? Нет уж, увольте!
— …По-моему я подобное где-то уже читал, и не только у Герберта Уэллса.
— Скорее всего, читали или смотрели, или делали и то и другое, — пояснил хозяин кабинета. — Во всяком случае, я на это очень надеюсь, поскольку фантасты давно уже разрабатывают такую тематику. А знаете почему?
— Почему? — глупо повторил вопрос Алекс.
— Потому, что это правда! И многие из этих авторов, никакие не фантасты — а наши агенты. Агенты нашей службы. Ну, они конечно фантасты, но до определенной степени, ведь им никто не запрещает употреблять полученные сведения в своих литературных трудах, ибо таковое использование никак не влияет на реальность.
— А что за служба? И почему же тогда об этом устройстве мира не пишут в учебниках и не читают лекции в университетах?
— Читают, почему — не читают? Только вот не во всех университетах, да и учебники об этом тоже есть, коих весьма великое число…
— А я что могу? — Алексу все еще казалось, что с ним продолжают играть в какую-то нелепую игру, и он все ждал объяснения или развязки. — И вообще… извините, конечно, но почему я должен вам верить? Сейчас время-то какое? Разных организаций и фирм создано неисчислимое множество, даже вон фальшивые генералы создали себе фальшивую контрразведку. Друг другу дают ордена, получают льготы, амнистии и всякие бесплатные блага от государства. Видели сюжет по телевизору? «Человек и закон»?
— А от вас ничего не требуется. Я же не прошу вас вносить деньги или давать ваши реквизиты. Нам не нужна ваша собственность, ваши права или что-то в этом духе. Нас интересует только ваше желание работать. За что вы получите хорошие деньги.
— За одно желание?
— Сначала — да. Но потом, когда вы подключитесь, начнется вполне конкретная деятельность, и вы станете выдавать реальный продукт.
— Продукт чего? В виде чего?
— В виде отчетов. Вы можете стать нашим наблюдателем. Одним из многих. Такой наблюдатель попадает в параллельную реальность, что мы называем горизонтальным переходом. Вообще-то термин не совсем точен: часто посещаемый мир отстает от нашего или опережает его. Или там просто все не так, как у нас. Мы забросим вас в одну из таких реальностей, и вы будете посылать нам отчеты. Не оттуда, конечно, а по электронной почте, когда вернетесь обратно. Иногда будем приглашать вас сюда для инструктажа.
— А… — Алекс не знал, что ему сказать. — Как это все?.. — спросил он, уже начиная сомневаться, что происходящее — чья-то игра или шутка.
— Ну, техническая сторона дела не должна вас особенно смущать.
— Но почему именно я?
Хозяин кабинета немного оживился, и на его непроницаемом лице появилось что-то отдаленно напоминающее улыбку.
— Я ждал этого вопроса, поскольку его задают все, всегда и везде. Видите ли, людей с лабильной психикой много. С пластичным воображением — меньше, но тоже предостаточно. А вот личностей способных на то, что мы предлагаем — единицы, да еще и с нужной психикой и с необходимой нам фантазией. Вас мы вычислили давно, у нас много внутренних информаторов и помощников, призванных находить таких людей. Ну, вас, конечно, проверили, апробировали на нестандартность реакции, и пришли к выводу — вы нам вполне подходите. Помните эти опросы и анкеты?
— А я могу отказаться? — спросил Алекс.
— Да, само собой разумеется, что можете! Многие отказываются, и ничего — живут себе безмятежно. Я даже не стану у вас брать подписку о неразглашении. Но потом, всю оставшуюся жизнь, вы будите жалеть об утраченных возможностях. Я не прав?
— Скорее всего, да. Правы, конечно, — согласился Алекс. — Но как практически будет выглядеть сам процесс?
— Практически? А никак не будет выглядеть. Вас вселяют в сознание носителя… ну, не совсем вас, но часть вашего разума, вашу способность воспринимать информацию. Вы будете как бы жить жизнью другого человека, наблюдая за ним изнутри. Вы будите видеть его глазами, ощущать его органами чувств, но не сможете влиять на ситуацию и не будите в состоянии корректировать поступки вашего носителя. Только наблюдать. Причем вся память и вся информация, полученная носителем в ходе его предшествующей жизни, окажется в полном вашем доступе, а ваша настоящая память, что немаловажно, останется при вас, но не при нем. Вам понятно?
— Почти понятно, — не сразу признал Алекс. — А что будет со мной здесь, пока я там?
— А здесь с вами ничего не будет. При необходимости вы всегда сможете вернуться назад, поскольку в нашем мире пройдет какая-то доля секунды, и тут никто ничего не заметит. А когда вы опять вернетесь в тот мир, из нашего, то там вы тоже потеряете всего лишь одно мгновение. Таким образом, ваша жизнь
