этом нет никакого смысла».
– Она виновата, она! – все повторяла и повторяла Катрин.
Кошка еще раз зашипела в ответ. Шар запрыгал на месте, и все тени внутри исчезли.
– Ой, посмотри! – закричал Эван, когда черная кошка внезапно поднялась на задних лапах.
Энди ахнула и сжала руку Эвана. Ее пальцы были холоднее льда.
Шипя, кошка росла, как тень на стене. Ее когти становились все длиннее. Она закрыла глаза, и ее поглотила темнота.
Никто не пошевелился.
Единственным звуком, который слышал Эван, было хлюпанье зеленого шара и биение его собственного сердца.
Все смотрели на кошку, которая увеличивалась и вытягивалась. И, вырастая, меняла форму тела.
Она становилась человеком.
С расплывчатыми руками и ногами, окруженными жуткой темнотой.
И потом тень выступила из темноты.
И Сарабет оказалась молодой женщиной с огненно-рыжими волосами, бледной кожей и желтыми глазами, теми желтыми кошачьими глазами, которые преследовали Эвана с самого приезда. Девушка была одета в узкое черное платье, спускающееся до лодыжек.
Она стояла в дверях, с ненавистью глядя на Катрин.
– Вы видите? Это кошка во всем виновата, – тихо-тихо сказала Катрин. И следующие ее слова были только для Сарабет: – Твое колдовство надо мной разрушено. Я больше не буду на тебя работать.
Сарабет тряхнула гривой волос и рассмеялась:
– Я сама решу, что ты будешь делать, Катрин.
– Нет, – сопротивлялась Катрин. – Ты использовала меня двадцать лет, Сарабет. Двадцать лет ты держала меня здесь, как в тюрьме, заколдовав. Но сейчас я использую эту дьявольскую кровь, чтобы спастись от твоей власти.
Сарабет снова рассмеялась:
– Ты не исчезнешь, дура. Все вы сейчас должны умереть. Все вы.
27
– Все вы умрете, – повторила Сарабет. Ее улыбка подтверждала, что она наслаждается своими словами.
Катрин повернулась к Эвану со страхом в глазах.
– Двадцать лет назад я думала, что она мой друг. Я была так одинока тогда. Я думала, что могу ей доверять. Но она заколдовала меня. И потом еще раз. Ее черная магия сделала меня глухой. Она не разрешила мне учить язык глухонемых. Она держала меня, как в тюрьме.
– Но, тетя Катрин… – начал Эван.
Она подняла палец к губам, призывая его замолчать.
– Сарабет заставила меня заколдовать банку с дьявольской кровью. Она предупреждала меня, чтобы я никого не приглашала в гости. Я была ее рабыней. Ее личным слугой все эти годы. Она хотела, чтобы я полностью ей принадлежала, выполняла все ее дьявольские приказания. Когда ты приехал, – продолжила Катрин после паузы, все еще стоя у камина, – она решила испугать тебя. Но это было невозможно, ты не сидел дома. Сначала она отчаялась. Она боялась, что ты откроешь ее секрет и как-то освободишь меня от колдовства. Поэтому она решила, что ты должен умереть.
Глаза Катрин были полны слез. Она тяжело вздохнула.
– Прости меня, Эван. У меня не было выбора, я не могла поступать так, как хотела. – Она посмотрела на Сарабет. – Но этого больше не повторится. Никогда. Никогда. Когда я проникну в это страшное вещество, Сарабет, я покончу с твоим колдовством. Твоя власть надо мной растает.
– Эти дети умрут, – тихо и холодно сказала Сарабет.
– Что? – Глаза Катрин расширились от бессильной ярости. – Меня уже не будет, Сарабет. Ты можешь отпустить детей. У тебя нет причины вредить им.
– Они знают слишком много, – тихо ответила Сарабет, скрестив на груди руки, ее глаза пылали.
– Мы должны выбраться отсюда, – прошептал Эван Энди, уставясь на бурлящий зеленый шар.
– Но как? – прошептала в ответ Энди. – Сарабет загораживает дорогу.
Эван осмотрел комнату, ища спасительный выход.
Ничего.
Сарабет подняла руку и медленно приблизила ее к себе, как бы заманивая зеленый шар.
Он вздрогнул и покорно покатил к ней.
– Нет! Сарабет, прекрати! – умоляюще вскрикнула Катрин.
Не обращая на нее внимания, Сарабет снова поманила шар рукой.
Зеленое вещество хлюпнуло и прокатилось вперед.
