возможность появления в квартире прежних ее обитателей, наверняка сохранивших у себя дубликат старых ключей. В тот день, когда мне врезали новый замок, за мной с самого утра велась почти что неприкрытая слежка. Во всяком случае, когда, направляясь в школу для умственно и физически отсталых детей, о которой писала тогда репортаж, я шла к ближайшей станции метро, впереди меня с черепашьей скоростью ползла машина с двумя полицейскими.. Неподалеку от метро я заглянула в аптеку, а полицейский автомобиль тут же затормозил и медленно тронулся с места, только когда я показалась в дверях. В метро меня подхватил один из молодых людей, которые в последнее время частенько попадались мне на глаза; непринужденно помахивая газеткой, они обгоняли меня, чтоб затем томительно-медленно тащиться впереди, то слегка приближаясь, то удаляясь на небольшое расстояние и опять же весело помахивая при этом газетой. Кто следил за мной на обратном пути, сказать не могу, так как в метро я тут же принялась делать пометки для репортажа.
Когда я вошла в магазин, где недавно открыли отдел по установке замков, следом за мной вошла женщина лет пятидесяти в грубошерстном темно-зеленом пальто и шляпке в национальном стиле; пока я объясняла хозяину, какой именно замок мне хочется, она села в одно из кресел у витрины, возле самого входа, рядом с журнальным столиком.
И хотя магазин был крошечный, а сидела она примерно на расстоянии метра, вдобавок ко мне лицом, она ни разу, даже на миг не встретилась со мной взглядом, сидела, уставившись либо на свои колени, либо мимо меня, на дверь подсобки, куда ненадолго скрылся хозяин, чтобы кому-то позвонить.
Пока он разговаривал по телефону, у витрины остановились мужчина и женщина средних лет. На них тоже были грубошерстные темно-зеленые пальто и шляпы в национальном стиле, а еще солнцезащитные очки с очень темными стеклами. Женщина хотела было двинуться дальше. Однако мужчина придержал ее за локоть и, слегка потянув назад, заставил, несмотря на ее полушутливое сопротивление, задержаться у витрины.
Покатываясь со смеху, оба минуту-другую разглядывали витрину, магазин и выставленный всюду товар, а именно замки, дверные ручки, сейфы, всевозможные цепочки и задвижки, в которых я при всем желании не могла обнаружить ничего смешного; в конце концов, продолжая заливаться смехом, они зашагали дальше, к площади Д.
И пока я пыталась понять, над чем же они так смеялись, пока говорила себе: быть может, они смеются потому, что им кажется смешной и наивной надежда с помощью нового секретного замка защититься от незваных визитеров, — вернулся хозяин. Я повторила, что хочу купить новый замок, так как старый стал хуже работать, а кроме того, я опасаюсь, что у прежних квартиросъемщиков остались дубликаты ключей.
Хозяин продемонстрировал множество секретных замков и самых разных секретных устройств — и подешевле, и подороже. Иные стоили больше пяти сотен. Был там, к примеру, стальной засов шириной сантиметров двадцать, он перекрывал всю дверь, а заодно и всю стену, в которой прорубили дверь. Я остановилась на сравнительно недорогом замке, поскольку, как уже говорилось, исходила из того, что ни один замок не сможет надежно уберечь меня от экспертов, состоящих на особой государственной службе. С раздражением я несколько раз повторила, что ни капли не боюсь взломщиков. И уставилась при этом на женщину в темно-зеленом грубошерстном пальто и шляпке в национальном стиле, продолжавшую разглядывать сложенные на коленях руки.
Она поднялась, лишь когда я с одним из работников магазина, готовым немедленно врезать мне новый замок, направилась к выходу. Уже в дверях я услышала, как она вытащила связку ключей и спросила хозяина, можно ли изготовить точно такие же в трех экземплярах. Должно быть, это оказалось невозможно. Ибо она вышла почти сразу же вслед за мной, так ничего и не добившись, и тоже зашагала к площади Д., как те двое, тоже в грубошерстных пальто и шляпах в национальном стиле.
Когда работник магазина врезал в мою дверь новый секретный замок, я спросила, часто ли он сталкивается с людьми, в чьи квартиры проникают посторонние. И хотя он ответил утвердительно, но добавил, что чаще сталкивается с людьми, которые воображают, будто кто-то хозяйничает дома в их отсутствие.
Обычно это пожилые дамы-пенсионерки, сказал он, которые все свои наличные деньги, все свои сбережения тратят на все более хитроумные и дорогие секретные устройства. Несчастные старухи, им и есть-то нечего, из-за роста квартирной платы они вынуждены переезжать из огромных пятикомнатных квартир в старых домах в однокомнатные современные квартирки, ухитряясь при этом не продавать и не раздаривать ничего из мебели. Они предпочитают ставить всю мебель и прочие пожитки друг на друга или просто сваливать в кучу. Немудрено, что в таком бедламе постоянно что-нибудь теряется, и навсегда.
Зато старушки, продолжал он, твердо убеждены, что все это украдено в их отсутствие неизвестными взломщиками. Сам он всегда пытается их образумить. Пытается даже отговорить от новых трат на все более надежные и дорогие замки. Но эти его усилия более чем напрасны. Как правило, возмущенные старушки попросту отправляются в другой магазин, но через некоторое время, когда замки, задвижки и секретные устройства из других мюнхенских магазинов оказываются, по их мнению, никуда не годными, вновь появляются в этом самом магазине, чтобы заказать очередной, еще более хитроумный, еще более дорогой замок.
Если мы перестанем их обслуживать, их станут обслуживать конкуренты, подытожил он, выписал счет и распрощался, получив от меня чек на сто семьдесят три марки.
А через несколько дней в мое отсутствие опять была выключена лампа на письменном столе. И опять я начала внимательно исследовать собственную квартиру, на сей раз уже не в поисках тех почти неразличимых следов, которые оставляют незваные визитеры. Что я разыскивала в тот раз, словно повинуясь внезапному наитию, так это миниатюрные микрофоны, микрофоны направленного действия, именуемые в просторечии «клопами».
Ни тогда, ни теперь я отнюдь не была специалистом в этой области. Я видела фотографии «клопов» в журналах. Знала, какими крохотными они бывают. Знала, что их подсоединяют либо к электропроводке, либо к передатчику. Короче, толком не знала ничего. И все же одно время я искренне верила, что сумею обнаружить такого «клопа». Более того, я взялась за эту задачу с прямо-таки болезненным честолюбием, свойственным, как правило, всем дилетантам. Для начала я развинтила, несмотря на трудности, неизбежно возникавшие после при сборке, все светильники, какие были в доме; потом исследовала розетки, обычное устройство которых уже само по себе оказалось для меня открытием. Наконец, я отвинтила эмалированную крышку газовой плиты и подозрительно — мне ведь никогда еще не доводилось заглядывать под крышку газовой плиты — уставилась на три медные трубки, тянущиеся от наружных вентилей вдоль газовых труб к задней стенке плиты, я была почти убеждена, что наткнулась на что-то очень важное, скажем, на распределитель подслушивающего устройства.
И пока я внимательно рассматривала свое «открытие», мне вдруг стало страшно: вдруг кто-нибудь из особых государственных служащих наблюдает за мной из окна напротив, вдруг он уже знает, что я раскрыла их тайну? Я осторожно опустила крышку и сходила за простынями, которыми завесила кухонное окно. Потом опять сняла крышку и принялась внимательно рассматривать медные трубочки. Даже то, что духовка изолирована фольгой, казалось мне в тот момент подозрительным.
На следующий день я сшила из простынь шторы и укрепила на кухонном окне; теперь в любое время, спокойно и не рискуя быть уличенной, я могла предаваться своим исследованиям. Дело в том, что у меня тогда было чувство, будто за мной следят из окна дома напротив. Окно это находилось на шестом этаже, и прямо за ним висела ослепительно яркая лампа. Я решила при первой же возможности попросить на время у мужа сестры, заядлого охотника, охотничий бинокль.
Что же касается трех медных трубочек в плите, то для начала я продемонстрировала их Анне В. и Сабине О., которые заглянули ко мне в тот день кое-что обсудить. На них это произвело сильное впечатление. Обе они, так же как и я, в жизни не заглядывали прежде под крышку газовой плиты. А вот Мартин Г., химик, которому я не преминула продемонстрировать развороченную плиту, лучше разбирался в подобных вещах. Он рассмеялся коротким, отрывистым смехом и даже не дал себе труда скрыть полное неверие в обыски, якобы имевшие место в моей квартире сначала через продолжительные, а теперь через все более короткие промежутки времени.
Впрочем, его позиция не заставила меня отказаться от дальнейших изысканий. Более того, я вплотную
