бы уже некем преследовать. Ладно, уйдём в безопасное место, там вскроем недоеденный Пачишиным пакет и определимся с дальнейшим порядком выполнения задачи. Печальный Рябушкин сидел на башне со шлемофоном в руке и страдал.
— Меня «Арбалет» — сотый запрашивает, что там за стрельба на поле и что я наблюдаю.
— Скажи ему, что наблюдаешь «конкурентов» из соседнего полка, совершающих непонятные движения.
Лейтенант кивнул и, нажав тангенту, что-то забубнил в ларингофоны. Снова определили походный порядок. Начфин, довольный как слонёнок, с чупа-чупсом во рту и Леня выдвинулись вперёд.
— Слышь, чуваак, — проорал вслед головному дозору Рябушкин, — мне Милка Феофанова так и не дала!!
— Ха, а мне тоже, — обрадовался наш начфинёнок.
— И нам! — добавили братья Артемьевы, совершенно не знавшие, кто такая эта Феофанова.
— Вот сучка! — добавил Аллилуев.
— Давай, Рябушкин, счастливо оставаться! — проорал наш летёха и, подпрыгивая от возбуждения, скрылся из глаз.
Я проверил связь с головным дозором. Ромашкин отозвался сразу же. Пора выдвигаться связующему звену и прощаться со своими пленными. Не успели технари отойти и пары метров от БМП, как меня срочно вызвал на связь Лёня.
— 'Ядро', наблюдаю в пятистах метрах по азимуту в движении разведывательную группу противника. Одеты в штаны от маскхалатов и камуфляжи. Очень быстро идут — скоро будут здесь. Численность — четырнадцать. Идут в боевом порядке 'трилистник'.
Ну, вот они и наши «спортсмены» пожаловали. Быстры, однако, ребята, ничего не скажешь. Ещё надо обворованный на колбасу СОБР добавить и будет полный комплект.
— Глаз, наблюдай! Осторожно, никуда не двигайся, — ответил я и выдернул из планшета карту.
Так, ага! Вот здесь они, в этих квадратах. Я быстренько карандашом начал записывать пятизначные группы цифр прямоугольных координат.
— Рябушкин, у вас как координаты передают — прямоугольными или по 'улитке'?
— Да как-то говорят — квадрат такой-то по «улитке» что-то там. Да вот у меня карта есть - гляньте! Только не забирайте, а то меня прибьют.
Карта у Рябушкина намного меньше моей, но тоже масштаба 1:50 000 — «полтинник». Карта закодирована. Ага, ну тут все намного проще — обыкновенная кодировка, мы такую в училище чуть ли не на первом курсе проходили. На карте Рябушкина я на полях набросал уже кодированные координаты с 'улитками'.
— Короче, вызывай своего Арбалета, называй ему вот эти координаты — и говори, что наблюдаешь группу диверсантов, и тебе необходимо в помощь еще одну машину и взвод пехоты с левого фланга, всосал?
— Он меня на херах не оттаскает? — испуганно спросил 'пиджак'-лейтёха.
— Он тебя в губищщи расцелует! Давай, вызывай!!
— Не, не хочу, он противный, — скокетничал Рябушкин и напялил на себя шлемофон.
— Арбалет-100, я Арбалет-113, приём. Да-да, слышу, самого гнутого Арбалета позови. Да пофиг, что чай пьёт, быстрее зови! Арбалет-100, я Арбалет-113! ничего не хотел… в квадратах… в направлении меня наблюдаю выдвигающуюся разведгруппу численностью четырнадцать человек. Необходимо для перекрытия возможных направлений движения две «коробочки» с левого фланга. Нет, не мерещится, всё! Жду, до связи…
— Молодца, Рябушкин, не ожидал! Что твой ротный сказал?
— Да он просто охерел! Сейчас и сам примчится, и с левого две машины с пехотой пришлёт. Он меня не того — не поимеет? Вы меня не обманываете?
— Успокойся, болезный, всё будет в лучшем виде! 'Сделай другому западло' — это наше жизненное кредо, но в нынешней ситуации оно тебя никак не касается!
Я вышел на связь с головным. «Спортсмены» приближались форсированным маршем. Я думаю, на бегу вряд ли кто-то будет прослушивать поисковым приёмником эфир. А зря, очень зря.
— Лёня, резко уходи вправо! И дуем так километра три, не останавливаясь, понял? Вперёд!
Связующее звено ушло вправо, пора и нам бежать. Помахали ручкой Рябушкину и Зюзику и резвой трусцой скрылись среди деревьев. Пробежали метров четыреста, потом завернули на девяносто градусов. Рябушкин слышал мои переговоры с головным дозором и мало ли что у него на уме. В такой ситуации лучше доверять только самому себе. Прошли перелеском. По моим расчётам, мы уже пропустили группу «спортсменов» вперёд. Можно остановиться и послушать эфир, а заодно и вскрыть пакет.
— Группа, стой! В круговую, все слушаем воздух! — дал я команду на остановку и нацепил наушник поискового приёмника.
— Стреляют. Там, откуда мы только что свалили, — сказал один из близнецов.
Действительно, совсем неподалеку раздавались звуки стрельбы. В эфире ругался «Арбалет-100». Причём ругался не на нашего 'сто тринадцатого' знакомца, а на кого-то другого:
— Загибай фланг, гони наших дагов прям наверх! Бля, вот спецназеры сволочи, ой, вот дают! Сеня, да что ты вытворяешь! Фланг загибай! Рябушкин, в отличие от тебя, сегодня не затупил. 'Сто тринадцатый'! кто там на «шишиге» подъехал? Гони их нахер!
Понятно, мы снова подставили конкурирующую фирму и на душе от этого становится светло и радостно.
Что же интересно написали нам наши операторы и информаторы? Надеюсь, будет что-то стоящее. Как-то пару лет назад, на сборах командиров рот, тоже отрабатывалась встреча с агентом: офицеры информационного отделения что-то там напутали, потом напились водки и поручили своему мальчику- хакеру, бойцу-срочнику, распечатать набранный текст. Боец всё добросовестно исполнил. Заодно набрал и распечатал кучу писем своим подружкам. Потом, после встречи с агентом, офицеры, умиляясь, читали о том, как крут Вася Пупкин, совершающий ежедневно прыжки с парашютом на территорию Китая, задушивший парочку акул на водолазной подготовке и гоняющий «дедсостав» по казарме, и как хреново ему без женской ласки. Что было потом с Васей Пупкиным и информаторами — лучше не рассказывать.
Так, что тут у нас есть? Я разодрал пакет, залитый кетчупом и с откушенным уголком.
Ну вот то, что и ожидалось — ничего толкового. Информация о противнике точь-в-точь как в первом пункте боевого приказа. Дальше — отрывки из радиоперехватов. Взаимодействующая осназовская бригада даёт неплохую информацию, но для разведывательной группы специального назначения — это совсем не то, что надо. Нам нужны точные координаты и время. Вот что мне сейчас — на бегу думать, как использовать информацию о 'работе в период такой-то каких-то РЭС, предположительно СПС'? Ну, даже память напрягать не надо: РЭС — радиоэлектронные средства, СПС — сухопутная подвижная связь. Значит, всё-таки подвижный командный пункт движется. Вот еще отрывок о работе РЭС — 'предположительно развёртывании первичных сетей связи в таком то районе'. Дальше — отрывки из перехватов вообще непонятного для меня содержания. Тут надо думать долго и упорно. В армии и в округе есть командно- разведывательные центры, которые занимаются приёмом, анализом и обработкой информации и выдают начальникам разведок сведения в удобоваримом виде. А у нас, наверняка, измотанные информаторы, получив вводную, недолго думая, накопировали всяческой информации, которая им поступает непрерывным потоком и скинули её мне. Пусть майор разбирается сам. Вполне может быть, что это «происки» замкомбрига или чудачество самого комбрига. Он любитель озадачить всех какой-нибудь нелепой вводной, типа: 'Алюминиевые огурцы на брезентовом поле подверглись истязательствам харбинской диаспоры'. А что, это значит — пусть думают все! Правда, минут через тридцать наш полковник сам забывает, что хотел этим сказать. Есть еще вариант подачи нам 'иголки в стогу сена' самым верхним руководством учений. У «краснолампасных», прибывших с самых верхов, информации побольше, чем у кого-либо на этих учениях. Они курируют и нас, и противника. Наверняка генералы знают, где находится этот треклятый подвижный командный пункт — армейцы обязаны у них утвердить план-календарь проведения учений. Может позвонить Черепанову и попросить его похитить «портфель» с бумажками, в которых всё указано?.. Это в принципе нормальный вариант. Вова частенько «подшофе» грозился уйти в бизнес и расторгнуть контракт. Причём придумывал сумасшедшие планы своего увольнения. Чего только стоит его задумка выгрести на
