совершенно случайно, казалось почти немыслимым. — Я знаю, что это вы убили Кирилла!
Собеседник рассмеялся — спокойно, как и разговаривал, совершенно необидно и как-то даже… сочувственно?
— Я не совсем понимаю, о чем вы говорите, молодой человек. Кроме того, вы так и не ответили на мой вопрос: с кем я разговариваю?
Слова не вязались с первой реакцией — смехом — настолько, что Леша замотал головой, пытаясь прийти в себя. Мысли словно опутала толстая, липкая паутина.
— Меня зовут… Антон, — выдавил он, лишь в последнее мгновение сдержав едва не сорвавшееся с языка собственное имя.
— Полагаю, мое имя вам известно, — едва заметно усмехнувшись, ответил Дориан. — Итак, вы обвиняете меня в убийстве вашего… друга. Пожалуй, вы меня заинтриговали достаточно, чтобы я согласился с вами встретиться. Разумеется, на нейтральной территории. Фонтан в Парке Победы вас устроит? — и тут же, не дожидаясь ответа: — Вот и хорошо. Я буду ждать вас там через час. До встречи… Антон.
Короткие гудки — разговор закончен.
Леша остолбенело уставился на трубку мобила. Набирая несколько минут назад номер онемевшими от возбуждения пальцами, он не очень-то задумывался, как поведет разговор. И уж тем более он предположить не мог, что все обернется так.
До встречи ровно час. Дом молодого человека находился буквально в десяти минутах ходьбы от метростанции, плюс еще столько же — от станции до парка. И в поезде минут пятнадцать. Итого на дорогу чуть больше получаса. Леша заметался по комнате, судорожно собираясь, «байкерский» прикид из псевдокожи выглядел по-дурацки, но зато прочный материал способен был защитить от…
От чего? От непреодолимого приказа броситься под проезжающий автомобиль или на рельсы стремительно летящего метропоезда? От банальной пули или чуть менее банального плазмера? Даже от ножа не спасет, если быть совсем честным. Тем более что первая из угроз в свете случившегося с Бекасовым казалась наиболее вероятной.
Но эти штаны и куртку Алексей покупал вместе с Кириллом, и парни тогда долго еще дурачились, «играя» в байкеров. Одежда напоминала о погибшем друге, и как бы это ни казалось сентиментальным, именно этот аргумент стал решающим.
Нож в карман исключительно для собственного спокойствия. Конечно, Леша посещал секцию единоборств, но интуиция подсказывала ему, что все его не особо великие умения не помогут. Он сам не знал, на что рассчитывал, отправляясь на эту встречу. Но и не идти не мог.
Сев к компу, Алексей быстро написал короткую записку на электронную почту Стаса, поставил отправление с задержкой в три часа, чтобы друг не ринулся спасать его раньше времени и ненароком не попал в неприятности. В глубине души Леша понимал, что врет самому себе — на самом деле он просто эгоистично не хотел разделить свою месть даже со Стасом.
Он вышел из комнаты, бросив прощальный взгляд на погасший голоэкран компа. Неприятно сосало под ложечкой — было страшно. Но сильнее страха пылала жажда отомстить, и Алексей аккуратно и тихо закрыл дверь — не разбудить бы родителей.
Уже у самой двери ему пришла в голову еще одна безумная идея. На цыпочках он прокрался в спальню родителей, бесшумно вытащил из тумбочки негромко похрапывавшего отца ключи и отпер дверь кабинета. Где он может держать это? Ящики стола? Нет, тут только бумаги… Может, в шкафу, за толстыми папками — отец доверял электронным носителям, но предпочитал всю важную информацию держать также и в твердой копии. Нет, тоже пусто…
Значит, сейф. Небольшой сейф, встроенный в стену, традиционно прикрытый фоторамкой с объемным снимком всей семьи, сделанным года два назад. Код должен быть простой, отец часто пользуется сейфом, он не стал бы устанавливать здесь длинную и сложную комбинацию.
Полминуты подумав, Леша уверенно набрал: два-ноль-пять-один-ноль-шесть-один-семь. Дата его рождения.
Тихо щелкнул замок, и тяжелая дверца медленно отошла в сторону. Просто и банально… казалось бы. Если не знать, что в документах юноши везде стояло девятнадцатое июня, а не семнадцатое — ошиблись при регистрации.
Алексей грустно улыбнулся: отец не изменял себе ни в чем, семья была для него важнее всего. Жаль только, что свой долг перед женой и сыном он видел в первую очередь в финансовом обеспечении и с раннего утра до позднего вечера пропадал на работе.
Стопка бумаг, несколько перехваченных старой резинкой пачек купюр — британские фунты стерлингов. Нет больше Британии, уже сто тридцать лет как нет, а самая дорогая до двадцатого года валюта таковой и осталась — самой дорогой и самой надежной. Ради ее сохранения французы даже отказались от родных франков при объединении с Англией.
А в дальнем углу неожиданно просторного сейфа — простой плазмер полицейского образца. Официально оформленный, с разрешением и всем прилагающимся. Отец занимал достаточно высокую должность в крупной корпорации и имел все основания заботиться о собственной безопасности, равно как и о безопасности семьи.
Закрепив кобуру на поясе, Алексей тщательно запер сейф и вышел из кабинета, не забыв закрыть за собой дверь. Вернул ключи в тумбочку, бросил еще один взгляд на родителей и покинул спальню.
Спустя несколько минут он уже бежал к высившейся невдалеке станции. В запасе у него оставалось всего десять минут сверх положенного на дорогу получаса.
Поднявшись на платформу, Леша посмотрел на табло — поезд через пять минут. Вытащив мобил, он активировал связь с контактными аудиосенсорами,[10] пролистал трек- листы, пытаясь подобрать что-нибудь, подходящее по настроению, но в голову ничего не шло. Чертыхнувшись, Леша закрыл глаза и наугад коснулся стилусом экрана.
Тихо заплакала скрипка.
Алексей скрипнул зубами, он плохо знал классику, хоть и слушал иногда, но это произведение Моцарта не узнать не мог. Слишком сильно врезалась мелодия в память на похоронах Кирилла.
Серебристая стрела метропоезда подлетела к платформе под аккомпанемент виолончелей.
Как ни странно, за те двенадцать с половиной минут, что поезд летел от «Северного Парка»[11] до «Парка Победы», Леша полностью успокоился. Он вышел на платформу, спустился на лифте вниз и скорым ровным шагом направился ко входу в парк и дальше, по аллее к фонтану. Сердце билось в такт ритму композиции «О Fortuna»,[12] куртка приятной и будто бы надежной тяжестью лежала на плечах, нож, зажатый в ладони — просто так, для уверенности, — холодил кожу.
Не дойдя до фонтана полутора сотен метров, Алексей выключил музыку, взглянул на экран. До встречи оставалось семь минут.
Собеседник появился точно в назначенное время. Он оказался ровно таким, каким представлялся по голосу: слегка полноватый ухоженный мужчина лет сорока на вид, темноволосый, одет в дорогой, но не слишком броский костюм. А еще он прямо-таки излучал совершенную уверенность в себе. Казалось, он абсолютно точно знает, с кем он встретился и что визави не может ему угрожать ровным счетом ничем, даже если притащит с собой бета-версию аннигиляционной бомбы.
— Доброй ночи, Алексей. — Он улыбнулся, и Леша только сейчас разглядел его глаза — невероятно светлые, цвета чайной розы, глаза, в которых затаилась улыбка пополам со смертельной опасностью. — Итак, о чем же вы хотели со мной поговорить?
— Мне показалось, это вы назначили мне встречу, — ровно ответил молодой человек. Странное спокойствие, непонятным образом обретенное в поезде и только усилившееся за время краткой прогулки по парку, медленно, но верно уступало место прежнему страху. Но пока что Леша держался, причем без особых усилий.
— Встречу вам назначил я, — согласно кивнул Дориан. — Но обсудить на этой встрече я желал бы повод, по которому вы мне звонили. Прежде чем кидаться обвинениями, справедливыми или не очень, я попрошу вас для начала спокойно рассказать мне все.
Алексей отошел на пару шагов, опустился на бортик фонтана, закурил.
