— Я с самого начала знал, что Кир не покончил с собой. Он просто не мог этого сделать. Я знал его лучше, чем кто-либо еще… за исключением, пожалуй, его загадочного учителя, которого он уважал и ценил безмерно. Кира любили все, и это не будет преувеличением — он не делал ничего специально для этого, просто он был такой, что его нельзя было не любить. У него не было врагов — может, несколько недоброжелателей из числа завистников, но никого, кто мог бы ненавидеть его настолько, чтобы даже пожелать ему смерти, не говоря уже о том, чтобы и в самом деле убить. Единственной фигурой в его окружении, о ком я не мог сказать наверняка ничего, оставался этот самый учитель. Я долго — практически с самых похорон — искал этого учителя. Я расспрашивал родителей Кира, его друзей, сокурсников — никто ничего не знал. Я перекопал все пятнадцать терабайт информации на диске его компа, вскрыл все запароленные папки — но не нашел ничего. Я отдал немалую сумму за пиратскую базу данных СПб-мобайл и обманом выудил у них отчет по звонкам Кирилла в те дни, когда он разговаривал с учителем при мне. Меня ждало разочарование: в это время на номер чип-карты Кира не было ни одного входящего звонка, но ведь я точно помнил!
Сигарета обожгла пальцы. Леша вздрогнул, прерывая свой монолог, затряс головой.
— Продолжайте, мой друг, продолжайте, — мягко проговорил Дориан, глядя в расширившиеся от непонимания глаза собеседника.
Алексей хотел выхватить плазмер. Хотел прикусить губу и не проговорить более ни слова. Хотел вскочить и убежать как можно дальше.
Вместо этого он вновь начал говорить:
— В какой-то момент мои поиски окончательно зашли в тупик. Я не знал, что делать дальше. Помог мой друг, Стас. Он тоже был близко знаком с Киром. Стас пригласил меня в свою волонтерскую группу, занимающуюся помощью детским домам, — мысли об Ордене Леша старательно гнал прочь, запрещая самому себе даже мысленно упоминать его. На это уходили все его силы, но почему-то он чувствовал, что поступает правильно. — На время я забылся и даже не думал больше о поиске убийцы. А потом мне пришло письмо из СПб-мобайла: «Вы давно не пользуетесь чип-картой номер такой-то, желаете ли вы ее заблокировать?» Я вспомнил: давно, года два назад, Киру срочно потребовалась чип-карта, и я ее ему купил. Она была оформлена на мое имя. Я только сегодня до этого додумался. Когда сообразил — посмотрел по интерсети его модель мобила, и убедился: она поддерживает одновременное полноценное использование двух чип-карт. Дальше все было просто: я вполне легально запросил у СПб-мобайла списки вызовов. Номер, с которого звонили в те самые дни и часы, совпал с последним вызовом, сделанным за полтора часа до смерти Кира. Дальше я пробил по базе номер и позвонил по нему. Позвонил вам. Не понимаю только, почему полиция не проверила последние вызовы, чип-карта-то должна была быть в мобиле…
— Я приказал Велесу выкинуть карту в Неву. — Дориан задумчиво изучал визави. — Сразу после нашей встречи.
Леша почувствовал, что липкий и тягучий, как патока, туман отпускает его разум. Тут же вспомнились последние желания — молчать, стрелять, бежать.
Молчать было поздно. Бежать — стыдно.
Он решил стрелять.
Прохладная рукоять плазмера удобно легла в ладонь. Алексей сидел очень удачно — левым боком к Дориану, и тот не мог видеть движения его руки.
Он никогда в жизни не стрелял из плазмера. Из пистолета и винтовки — было дело, отец несколько раз брал сына с собой в тир. С другой стороны — а чего тут может быть сложного? «Вскинул, прицелился, нажал на спуск — и никаких проблем. Я справлюсь».
В данный момент вопрос «Куда потом девать труп?» занимал его несравнимо больше.
Плазмер казался почему-то очень тяжелым, гораздо более тяжелым, чем в тот момент, когда молодой человек доставал его из отцовского сейфа. Леша чувствовал себя бабочкой, пытающейся поднять бревно, — но выбора не было.
Рука выскользнула из кармана вяло и лениво, словно бы в замедленной съемке. Алексей повернулся к Дориану — тот не отводил от юноши насмешливого взгляда, в светлых глазах читалось: «Я все знаю».
Леша тряхнул головой и с силой вцепился зубами в щеку с внутренней стороны. Можно было бы прикусить губу, но слишком заметно.
Не то чтобы очень сильная, но достаточно резкая, отрезвляющая боль словно отогнала оцепенение. Не колеблясь более ни секунды, он поднял руку, на ходу активируя лазерный прицел, поймал красным пятнышком голову Дориана и выстрелил.
И только теперь понял, насколько же быстро, оказывается, текло время в те секунды, когда он пытался вытащить оружие из кармана.
Ослепительно полыхнула белая вспышка — затянутая, долгая. Алексей видел комок раскаленной плазмы, стремительным, но все-таки слишком медленным росчерком преодолевающий разделявшее его и Дориана расстояние. Видел, как исказились черты лица мужчины, как расползлись в уже искренней, злой усмешке полноватые губы, как смертоносная плазма коснулась дорогой ткани пиджака — и…
Дориан исчез. Растворился. Пропал. Растаял, как туманный морок.
Теплая, мягкая, неожиданно сильная ладонь накрыла сжимавшие плазмер пальцы. Вторая рука легла на плечо, твердо разворачивая, — и вот Дориан появился там, где и стоял все это время, прямо перед Лешей, уже без тени улыбки глядя ему в глаза.
Пальцы безвольно разжались, плазмер упал в подставленную ладонь. Дориан взмахнул рукой — оружие с тихим всплеском рухнуло в фонтан.
Алексей завороженно смотрел в светлые глаза, не в силах отвести взгляд или хотя бы зажмуриться.
— Это было лишним, мальчик мой. Совершенно лишним, понимаешь? Ты очень зря это сделал. Я хотел договориться по-хорошему, но по-хорошему ты понимать не желаешь. Что ж, придется по-плохому, хотя, видит бог, я этого не хотел.
— Убийца, — неоригинально прошептал Алексей.
— Ну да, убийца, — спокойно согласился Дориан. — Ну и что с того? Каждый из нас убийца, мальчик мой. Каждый. Вот и ты сейчас станешь убийцей. Нет, не надо сопротивляться, так будет только хуже — для тебя и тех, кто тебе дорог.
Леша медленно выдохнул — и сдался. В глубине души он кричал и вырывался из ледяных тисков воли Дориана, но что он мог противопоставить этому опытному патологоанатому человечьих душ? Конечно же, ничего.
— Сядь, успокойся, закури. — Дориан выпустил плечо молодого человека, с удовольствием полюбовался, как мгновенно и беспрекословно тот выполнил его приказ, и продолжил: — А теперь доставай свой мобил и звони.
Алексей не стал спрашивать кому.
Он и так знал, кто больше всего на свете в данный момент интересует его собеседника.
— Поговори с ним — неважно о чем, главное, чтобы он приехал. Можешь сказать, что я убью тебя, если он не приедет, или что здесь такой праздник жизни, что ты хочешь его здесь видеть, или что тебя избили бандиты, или что ты поймал убийцу — все, что угодно, только бы он приехал. Ты меня понял?
— Да, Учитель… — еле слышно прошептал молодой человек.
Дориан нахмурился.
— Не стоит называть меня так, мой мальчик. Ты этого не заслужил, да и вряд ли когда-нибудь заслужишь. Впрочем, не думай об этом.
Леша кивнул и уставился в экран мобила. Медленно прокрутил список контактов, ища нужный, коснулся сенсора…
— Стой. — Он вздрогнул. Дориан приблизился, сжал пальцами подбородок юноши, вздернул, заставляя посмотреть себе в глаза. — Что ты собираешься ему сказать?
Алексей заметался, судорожно пытаясь скрыть свое существование, остаток собственного «я», то немногое, что еще могло противиться неодолимой воле собеседника, но тщетно. Тиски сжались сильнее, и последние искры сознания погасли.
