Почему-то Буцай, в чьём секторе обстрела находился американец, стрелять не стал. «Гантрак» уже почти что проехал перекрёсток, когда Иванов краем уха зацепил какое-то знакомое слово в истошных криках оставленного в живых янки.
– Там далбаёбы, там русские далбаёбы!! – орал истошно янкес.
Иванов резко затормозил и заорал:
– Лось, две секунды! Проверь!! что-то не зря он орёт, чует моя жопа.
Лосев прыжком перемахнул через борт и приземлился возле американца. Тот упал на задницу и закрыл лицо руками, а из будки донеслось на чистейшем русском:
– Алло, «Абажур» (позывной центрального узла флота)! не стреляй нахер, свои!
Тут наружу кто-то вытолкнул сжавшегося в комок и ставшего серым от страха негра, за ним выпрыгнул весь в бинтах невысокого роста молодой парнишка и заорал:
– Триста девяностый полк КТОФ, пленные с Командор!
– Остров Русский, захватчики! – проорал Лосев, наведя ствол на незнакомца.
Из будки выпрыгнул ещё один двухметрового роста и тоже проорал:
– Привет, ластоногие! Мы – матросы Кошкин и Булыга!
– В кузов, быстрее! Потом будем обниматься, – закончил «трогательную сцену встречи» каптри, – мы время упускаем!
Кошкин, который с час назад даже шевльнуться не мог, ловко вскочил в кузов, взлетев прямо по бронированному борту. За ним вскарабкался Булыга и, обернувшись, прокричал уже сидевшим возле будки с руками на затылке Томкинсу и Симмонсу:
– Ребята! Хотите жить – бегите отсюда нахрен!! И лучше куда-нибудь в горы!..
Грузовик унёсся, подскакивая на кочках. Вслед ему раздались пара слабых очередей.
Симмонс опустил руки и огляделся по сторонам:
– Слышь, коп, у меня такое чувство, что всех вас поимеют – и тебя в том числе! А я как бы и выкрутился. Валю я отсюда, прав этот медведь. Ухожу я! Когда здесь будут русские морпехи топать своими сапогами, надеюсь Кот и Валун замолвят за меня словечко.
– Недаром я паёк всё-таки взял, – ответил Томкинс и, закинув за спину винтовку, встал и оглянулся на Симмонса, – идём, ниггер! Я думаю лучше вон туда к хребтам, мы как-то там местность досматривали, есть пара уютных пещерок.
Симмонс подскочил и вприпрыжку, чуть пригибаясь, побежал за Томкинсом, приговаривая:
– Слышь, коп, а может, ты будешь меня называть «товарищ ниггер», а? Как ты думаешь, русские это оценят?
Во время всё-таки не уложились. Иванов тормознул «Гантрак» возле места подъёма, которое без труда опознал даже без карты, и выскочил из кабины. Запрыгнул в кузов:
– Подгруппа «Море»! подниматься надо сейчас, иначе шахту успеют рвануть! Правая батарея не уничтожена. Поэтому всё что можно – на себя! И прём, прём!!
Всё-таки прокололись. Водолазы принялись вешать за спину одноразовые американские гранаты. Помимо своих автоматов, приходилось тащить ещё по пулемёту с коробкой. Буцай нёс ещё наш русский РПГ-7Д с портплетом гранат. Мошарик, помимо вооружения, волок ещё комплект радиостанций и батарей. Каптри взвалил себе на плечи М-60.
– Где ваша батарея? – подал голос Булыга, – что из себя представляет?
– Выше по дороге! Перед КПП небольшая площадка с пулемётной точкой, будка, дальше казарма со складом боеприпасов, рядом склад ГСМ, дальше пусковые… Слышал грохало? Это мы «подняли» левофланговую, – ответил, старающийся поудобнее закрепить на себе всё многочисленное имущество, каптри, – слышь, а ты ведь ни хрена не матрос! Я, по-моему, тебя где-то наблюдал.
– Капитан я, командир штурмовой роты! Это – мой ординарец! Короче, старшой, оставьте нам пару ружьишек да гранат буржуйских. Что сможем, то сделаем.
– Не съедим, так понадкусываем, – добавил Кошкин, примеряющийся к «Минигану».
– Да без проблем! Вы думаете, мы все это утащим, – просто ответил Иванов и скомандовал: – Группа, к машине все! Головняк – Лось! Кидай американский пулемёт с коробом, тебе ещё нас в горку тащить! Пошёл, пошёл! Мошарик, одну «триста девяносто вторую» – капитану! Смотрите, частота настроена, а как справитесь – а вы справитесь, по мордам вижу, – кричите в эфир одно – «пятьсот пятьдесят пять»! Ваш позывной «Сапоги», мы – «Море»! есть ещё «ноль второй». Всё, я пошёл! Мошар, за мной!
Водолазы, нагруженные сверх всякой меры, тяжело спрыгнули с кузова и семеня начали подниматься вверх в гору.
– Кошак, на пулемёты! – проорал Булыга, прямо с кузова забираясь в кабину.
– Эй, ластоногие! Этого-то что не взяли?! – крикнул Кошкин вслед уже довольно высоко забравшейся группе водолазов и показал на всё ещё болтающегося на дверце мертвого американского сержанта.
– Забирай его себе! – проорал в ответ идущий в тылу Буцай.
– О, коробка-автомат! – восхитился Булыга, – как тут? Ага, понял! Поехали!!
Грузовик снова понесся по дороге, подпрыгивая на ухабах, быстро приближаясь к расположению правофланговой батареи. Американцы снова совершили ошибку. Старший на батарее из-за отсутствия радиосвязи попытался выйти по телефону на соседей и узнать, что у них происходит. Не дозвонился, смог выйти только на морскую базу. Дежурный по базе был в замешательстве – на левой батарее происходило что-то необъяснимое. Совсем скоро в районе ожидания колонны, на перекрестке дорог, опять что-то грохнуло и в небо взмыл огненный смерч. Старший батареи не придумал ничего умнее, как снарядить из состава смены досмотровую группу и отправить на разведку, одновременно усилив посты и пулемётную точку. Как раз на эту досмотровую группу и выехал «Гантрак», управляемый Булыгой. Американцы, увидев болтающегося на дверце сержанта, замахали руками и сгрудились в кучу, где их и расстрелял, как мишени в тире, Кошкин.
– Хороший пулемётик, – матрос довольно погладил ствольную коробку «Минигана».
Булыга проехался по досмотровой группе, не замедляя движения.
– Кошааак! Готовь гранаты реактивные! Вон таблички, видать, пост скоро!! – проорал из кабины капитан.
– Готово, командир! Тормозни только на секундочку, боюсь, с ходу не попаду!
Грузовик вылетел на последний отрезок дороги перед батареей. До будки с охранниками и закрытой пулемётной точки метров пятьдесят. Кошкин, словно на автомате, выпустил заранее взведённые четыре реактивные гранаты и сразу же приник к пулемёту. Одна из гранат ударила прямо в смотровую щель, сыпанула вовнутрь осколками и исковеркала ствол пулемёта. Вторая прошила насквозь будку. Две последних ушли в сторону казармы – пробив хлипкие щитовые стены, рванули где-то внутри. Грузовик, сминая сетчатые ворота, ворвался на территорию. Кошкин осатанело поливал из обоих пулемётов, прыгая от одного к другому, радостно визжа и вскрикивая:
– Вот вам за Пашу, пидар-рюги!
– По бочкам не вздумай стрелять! Грохнет – костей не собирём!! – проорал, стараясь перекричать грохот пулемётов, Булыга. Капитан заложил вираж, грузовик, чуть ли не опрокинувшись на борт, развернулся обратно «мордой» на выезд и встал.
– К машине! Добивай всех, кого есть! Закрепляемся здесь!!
Кошкин выпрыгнул из кузова с оставленным Лосевым М-249 и парой винтовок за спиной, уже облачённый в трофейную транспортную систему, обвешанный гранатами. К нему уже подбегал Булыга:
– Кошаак, ты ничего не попутал? – проорал он ординарцу. Кошкин молча передал пулемёт Булыге и вытащил из-за спины М-16. Действительно, винтовка в огромных лапах Булыги смотрелась бы совсем нелепо.
– Херня после нашего ПК, – резюмировал Булыга, подкинув пулемёт в руках, – попёрли! Я – правый фланг, ты – левый!
Кошкин, пригибаясь, резво пробежал вдоль разбитых выстрелами окон, зашвыривая в них гранаты. Внутри начало рваться, раздалось несколько заполошных криков. Матрос пинком открыл дверь, пропустил Булыгу, нырнувшего направо, сам запрыгнул влево. Немного народу осталось. Воевать было больше не с кем. Расчёт ПВО, дежуривший на уровневых площадках пусковых установок, даже сопротивления не оказал – они выползли из своих позиций с поднятыми руками. На их удивление, атаковавших было всего двое.
