грудь и, перескочив через упавшее тело, держа перед собой автомат, забежал в казарму. Так, справа боевые посты. Вот они, экраны локаторов, пульты управления и наведения и ещё множество каких-то непонятных железных и отдающих электричеством ящиков с индикаторами. Помещение боевой части поста ПВО прямо окнами выходит на море. Обзор великолепнейший. Вот он обрыв и внизу в клочьях тумана море, а дальше уже чистый горизонт. Над островом тучи, а на несколько километров впереди всё чисто и даже безоблачно. На стенах плакаты с какими-то таблицами и ракурсами самолётов. Рядышком винтовая лестница, ведущая на центральную вышку наблюдения. Пробежался наверх. Ох ты! Видно весь остров полностью, даже морскую базу за скальным хребтом. Я прильнул к окуляру одного из приборов наблюдения: аэродром как на ладони. Видно даже тройку вертолётов на рулёжной дорожке. Прыгаю вниз, бегу дальше — спальный кубрик, одноярусные койки, на стенах плакаты с полуобнажёнными девицами и какими-то рисованными ушастыми мышами, странными собаками и утками. Тепло, светло, чисто. На стене в большой нише телевизор с огромным экраном, наверху стоит какой-то серый ящичек с надписями и лампочками. Дальше кухня, она же столовая, хозяйственно-складское помещение. Выбегаю на улицу, несусь к зенитному посту, а оттуда уже спокойно выходит Кузнец, буднично запихивая ПБ под балахон в кобуры на поясе.
— Бля, командир, не поверишь! Он на посту журнальчик рассматривал с девицами! Так и не понял, что произошло. Я его в гости к рыбам отправил. А ещё, не поверишь, ракет на посту нет ни хрена. Нееет! Ни одной!!! Пусковые установки смонтированы совсем недавно, а ракет совсем нет!
— Ага, ясно теперь, зачем им нужен был специалист, — дошло до меня. — Видно и до них потихоньку доходит перевооружение. Надо при снятии режима «молчания» всё на Центр передать. Давай тащи этого американца Калиткина сюда, как бы он вниз не чухнул.
— Не чухнет! Не тот фрукт, как этот сержант, а проще говоря — ссыкло! — резюмировал Ковалёв, отправляясь за пленным.
Я зашёл на позицию. Ровно выдолбленные в скалах площадки на несколько вынесенных в разные стороны уровней. На первой нижней и самой широкой — свежесмонтированные пусковые установки под ракеты ПВО, даже привычной в этих местах мелкой ржавчиной не успели покрыться. На втором уровне, чуть повыше, счетверённая установка. Так, что это у нас? Ага, понятно — 40-миллиметровые L-70 «Бофорс» модели М-1. Две установки перекрывают полностью проход в «Гнезде Кондора». Тем более, на установках стоит автомат синхронизации, значит обеими может управлять один оператор. И на самой верхней уровневой площадке — четыре спаренных установки 20-миллиметровых М163 «Вулкан». Углы обстрела разнесены, установки тоже на автомате синхронизации. Антенны установки AN/MPQ-53 вынесены гораздо выше — на специально оборудованные площадки далеко-далеко наверху.
Несмотря на то, что пулемёты не из новых образцов вооружения, но видно, что регулярно обслуживаются, патронные и снарядные короба снаряжены. Станки установок новых образцов. Я так понимаю, что с постов наведения радиолокационных станций обнаруженные и сопровождаемые цели подаются по каналам управления на пулемётные установки и проводится автоматическое наведение. Даже если все системы наведения отказывают, то всего два хорошо обученных стрелка-зенитчика вручную, с помощью электроприводов и автоматов синхронизации установок, смогут создать такую мощную стену огня, что вряд ли какой даже самый быстрый штурмовик сможет проскочить и нанести бомбо-штурмовой удар по острову. Умно, логично и скорее всего эффективно. Я запрыгнул на кресло наводчика и, взявшись за удобные ручки наведения, повернул их сперва справа налево, а потом — сверху вниз. Стволы «Вулканов» послушно повернулись, повинуясь моим командам. Как они у американцев-то называются? По-моему, «джойстик». Пощёлкал тумблерами на блоке управления и синхронизации. В течение нескольких минут разобрался, как подключается и синхронизируется второй уровень с «Бофорсами».
— Кузнеец, внимание! Проверка зенитных установок!!! — проорал я, предупреждая напарника, взглянул на плоский экран прицела, пытаясь выбрать какую-нибудь цель. Хороший прицел, прямо как маленький телевизор, с нанесенной зенитной концентрической сеткой, разделённый на две половины, на одной второй уровень, на второй — третий. Интересно, как они так смогли сделать? Неужели действительно какие-то телевизионные камеры? Внизу экрана прицела счётчики расхода боеприпасов. Ну, попробуем. Я выбрал выдающийся на фоне неба скальный выступ над морем и утопил педаль спуска. На секунду я даже оглох. Моментальный шквал огня взметнулся в воздух. Утёс был спилен словно газосваркой в течение пары секунд.
На пост заскочил старшина с округлившимися глазами:
— Ого, это что было?
— Я же проорал, что проверка! Где этот очкастый?
— Да я его в казарму затащил, на посту управления привязал, он ещё в беспамятстве. Командир, время! Скоро первый плановый сеанс!
— Принял! Переминируй площадку возле входа на пост, беги вниз за радиостанцией — разворачивай.
— Окей, — ответил по-американски старшина, — я наши станции на их антенную систему выведу.
Я спрыгнул с кресла и побежал в казарму. На боевом посту на полу сидел привязанный к стойке- планшету очкарик и хлопал глазами. Очки сползли набок, каска съехала на нос, пленный тяжело с надрывом дышал. При моём появлении он испуганно съёжился и что-то забормотал.
— Молчи! — я пнул его под рёбра носком ботинка и он заткнулся. Я стащил с него каску и поправил ему очки.
— Можно мне пить? — пробормотал он на английском.
Я оглянулся по сторонам, в углу стоял блестящий металлический бойлер с двумя краниками. Пришлось нацедить ему в кружку, стоявшую рядом, холодной воды и ткнуть в губы.
— Пей! Быстрей!
Американец с жадностью принялся хлебать воду. Всё, некогда мне с ним возиться, пора работать. Я огляделся по сторонам, выискивая нужную информацию на плакатах и планшетах. Вот оно. На чёрной грифельной доске набросаны мелом данные воздушного эшелона для пролёта в седловине. Высота, скорость, время подхода, прохода, сигналы взаимного опознавания. Чёрт! Всё в англоязычных единицах измерения. Быстренько перевёл футы в метры, записывая всё рядом тут же на доске. Забежал Кузнец с радиостанцией на плече. Запнулся о пленного.
— Чёрт, валяется тут, как бревно дедушки Ленина! — ругнулся он на американца. — Командир, нахер он нам нужен? Давай его кончим!
— Посмотрим, вдруг он действительно нужный специалист, пусть на нашу оборонку поработает, — ответил я, помогая старшине разворачивать станцию. Кузнец достал переходники, быстро нашарил на стене нужный ящик, сковырнул хлипкий замочек.
— Так, командир, готово! Я ещё «Северок» подключил, давай, что ещё в накопитель набить?
— Вон на доске смотри — данные для прохода самолётов, остальное вроде всё забито.
— Принял!
Старшина снова склонился над своими станциями как пианист и принялся набирать данные на кнопочной клавиатуре.
Я напялил наушник поискового приёмника и принялся «скакать» по частотам.
— Командир, есть! — заорал Кузнец, отрываясь от клавиатуры, — всё по времени!
Тут он схватил тангенту второй станции:
— «Ноль два», «ноль два», «ноль два»! Даю отсчёт — пять, четыре, три, два, один. Да, принимаю на троечку, даю первого.
Я сдёрнул наушник поисковика, нацепил наушник станции, схватил в руку тангенту. В ухо мне начал бубнить голос, искажённый помехами:
— Я «Бабочка», «ноль два», как слышишь?
— Я «ноль два первый» на приёме.
— Данные приняли, необходимо нейтрализовать Z для прохода наших бортов. Как принял?
— Принял, Z под нашим контролем, под нашим, я уже работаю оттуда.
— Не понял тебя, «ноль два», не понял. Кто под вашим контролем?
— «Зэт» под нашим контролем. Полностью!
— Кто? Повтори, кто под вашим контролем? Мой «первый» не понял.
Обстановка позволяет и погрубить всяческим непонятливым «первым» за чёрт знает сколько
