этот кофе!..
— Бутерброд? — переспросил Ара, ловко тут же заваривающий чай и нарезающий лимон.
— Ааа, — замешкался Сидоров и даже не успел опомниться, как Ара ловко поставил перед ним подносик с большой кружкой чая и бутербродом из американского хлеба с нашей тушёнкой «армянского приготовления».
— Мммм, — взвыл, откусывая огромный кусок, подполковник, — до чего же вкусно! Извините, тащ полковник, что отвлёк, но ихние сэндвичи и гамбургеры достали за столько лет.
Полковник улыбнулся и начал.
— Товарищи разведчики! Остров полностью в наших руках, основная часть гарнизона морской пехоты, занимавшая оборону в районе морской базы, уже сдалась в плен, поняв, что сопротивление бесполезно. Остались мелкие очаги сопротивления в нескольких местах. Планируем их подавить к утру. Девятьсот первый отдельный десантно-штурмовой батальон и тысяча сто восемьдесят пятый, переброшенные в течение всего двух суток с Балтийского и Центрально-Европейского фронтов, как видите, с задачей справляются на отлично. Американская разведка так и не сообразила ничего. Но основную работу выполнили вы. Аппаратура, выставленная группой «ноль два» до сих пор работает. Морякам-тихоокеанцам отдельное спасибо. Извините, ребята, больше ничего вам говорить не могу, вам ещё возвращаться в места постоянной и временной дислокации своих частей. Предстоят перелёты и переходы морем. Другим, точно таким же, как вы, предстоит выполнение дальнейших задач. Завтра к утру я жду подробные отчёты от командиров групп.
Полковник повернулся к уминающему бутерброд Сидорову:
— Ну и с вами предстоит долгая беседа, Максим Максимович!..
Подполковник в американской форме, прихлебнув чаю, блаженно улыбнулся и кивнул головой. Петров продолжал:
— На десять утра вы вылетаете с острова, для всех вас выделен отдельный самолёт. Война не окончена!
Наш грузовик, за рулём которого сидел Мелконян, бодро подкатил к рампе «семьдесят шестого», возле которого уже суетились лётчики и десантники, выделенные в погрузочную команду. Сперва загрузили ящик с телом Буцая и занесли носилки с Ковалёвым, которому уже стало намного лучше, но медики категорически запретили вставать. Начали загружать какие-то ящики, к которым Иванов приставил нашего старого знакомого «комитетчика». В крайнюю очередь загружали наше имущество. Рядом со мной стоял Иванов и с удовольствием пыхал сигаретой.
— Блин, сейчас же врачи наши опять накинутся, курить запретят, — пожаловался он и кивнул в сторону стоянки с американскими «Геркулесами», которые так и не взлетели с острова. — Ты глянь-то, они что — тоже к вылету готовятся?
Действительно, вокруг транспортников, оцепленных десантниками, бегали наши технари в синих комбезах. Подъехал американский автобус, из которого быстро выскочило человек шесть в странно знакомой форме.
— Ты смотри, комбезики как у вас! Курточки-алясочки! Смотри, как вон контейнеры загружают.
Действительно, они ведь одеты точь-в-точь как мы!
— Очередные смертнички! Дай бог вам выжить, — пробормотал Иванов, затаптывая окурок. — Закуска-то есть у твоих? Мой Мошарик пойла американского намародёрил, а то мы ведь так и не побухали с тобой, летёха.
— В моём «армянском кафе» всегда всё есть, — ответил я, провожая взглядом поднимавшуюся на борт американца разведгруппу. Крайний разведчик задержался на трапе, оглянулся и посмотрел в нашу сторону, ища кого-то взглядом.
Кошкин пробрался к Булыге мирно, посапывающему в углу, и начал тормошить капитана.
— Тащ капитан, там вас лейтенант с моряком кличут, стол накрыли на сидушках, виски говорят пить будем!
— О, блин! А нам и к столу-то принести нечего, — зевнул Булыга и добавил, — Кошак, а Кошак! А ты чего, тоже где-то хлебнул что ли?
— Так, тащ капитан, с морячками-то… я там к столу консервов дал да соусов каких-то, что на батарее на камбузе нашел.
— Ладно, пей, да не вусмерть, шпана дальневосточная! Пойду и я, накачу на радостях. Живые всё- таки и не в кандалах…
— Тащ капитан, тащ капитан, — Кошкин протянул руку и помог встать Булыге, у которого затекли ноги, — крайний вопрос, тащ капитан.
— Ну что тебе ещё, матрос! Достанешь меня, весь перелёт в позе пьющего лося стоять будешь!
— Товарищ капитан, а вот если честно, что мы здесь делаем, а? Ну вот правда, что?
— Долги, Кошара, надо отдавать все! И не только священные Родине, а все — какие когда-либо были!..
— Ясно, — Кошкин был явно не удовлетворён ответом, но промолчал.
Булыга, уже встав и направляясь в конец салона, где начало работать «армянское кафе», продолжил:
— Даже если когда-то, к примеру, проспорил какому-нибудь типу по пьяной дури ящик «беленькой», надо отдать! А то будем потом, как два неприкаянных далбайоба, скитаться по всяким войнам до скончания веку…
Приложение
Отчёт командира РГ № 02
