кекуром, или крутым каменистым холмом в 52 фута возвышения; отсюда, как с тарпейской скалы, спускали несчастных, отказывавшихся участвовать в вакхических пирушках г-на Баранова. Дом, им построенный, обветшал, и нынешний главный правитель отстроил новый в обширном размере; в нем помещены: компанейская библиотека, основанная действительным камергером Н. П. Резановым и ежегодно несколько пополняемая; кабинет морских карт и инструментов, музей птиц и животных, населяющих воду и сушу российско-американских колоний, и одежды всех диких народов, обитающих по северо-западному берегу Америки. Выше крыши выведен бельведер со стеклянными рамами, в нем зажигается фонарь с шестью рефракторами и служит маяком для подходящих с моря судов. Со стороны моря дом окружен амбразурного батареею в 12 пушек и составляет как бы род цитадели. Внутреннюю крепость, расположенную при подошве кекура, ограничивают двухэтажные строения конторы, казарм и магазинов с расставленными между ими амбразурами.
Вступая в эту ограду через ближайшие ворота, снимаю шапку пред широкой дверью с запором и огромным висячим замком; снимите и вы, читатель, если надеетесь побывать в Ситхе, это ромовой подвал, источник веселия сердца и души, по признанию здешних любителей этой упоительной влаги. Кроме шуток, без рома нельзя существовать в Ситхе, – это единственная монета, за которую можно получить что-либо за сходную цену. Будет время, и мы когда-нибудь заглянем за дверь и покажем пути его истоков, но теперь поднимемся по широкой лестнице через восемнадцать ступенек, тут пред вами снимают шапки часовой и обходный: это плац-парад, славный в преданиях Ново-Архангельска действиями г-на Баранова. Дверь направо ведет во второй этаж здания, в котором находится парусная и помещаются казенные матросы и часть холостых промышленников; но мы, идя прямо и оставя в правой стороне арсенал, поднимемся еще через двадцать ступеней на небольшую площадку, для усталых к левой стороне скалы прикреплена софа; отсюда двадцать две ступени ведут на крыльцо дома; тут остановимся на минуту, переведем дух, осмотримся.
Прямо у ног ваших разбивается бурун великого океана, катящийся от пределов китайских; далее разбросано несколько скалистых, лесистых островков, тонкая, непроницаемая пасмурность, сливая море с небом, препятствует насладиться великолепной картиной Ситхинского залива, но зачем вы напрягаете взор в эту мглу, налегшую на море, чего вы ищете – вестника из родины, кругосветного судна – а его все нет и нет!
До следующей почты, до следующего года, почтенный читатель.
30 апреля 1840 г.
Ново-Архангельский порт
на северо-западном берегу Америки.
Напечатано в журнале «Маяк современного просвещения и образованности»: статья I – 1840 г., ч. IX, гл. III, стр. 9-20; статья П. Путь в Охотск – 1840 г., ч. X, гл. III, стр. 103-113; статья III (в нашей публикации IV) – 1840 г., ч. XI, гл. III, стр. 165-172; статья IV. Исторический журнал брига «Охотск» (в нашей публикации III) – 1841 г., ч. XVI, гл. III, стр. 141-151. Статьи I и III подписаны: «Мореход Л. Загоскин», статья II – «Л. Загоскин», статья IV – «Лейтенант Л. Загоскин». Публикуется с небольшими сокращениями.
ПИСЬМО ИЗ АМЕРИКИ
Письмо твое, – кого люблю, тому не могу писать ваше, – принесло мне столько же радости, как бы родился в свете человек, по имени хоть Софья. Право, получить письмо, и так издалека, от человека близкого себе, не есть ли обновить его и в своей памяти и в своем сердце. И сколько сладостных минут провел я над твоим письмом, отзывающимся семейным, мирным счастьем; и как далеко назад возвращался я к тем годам, когда мечтал сам о подобном блаженстве. Не отношу себя к тому холостяку, над которым в «Маяке» произвели судебную расправу, – я мечтал, а тот весь век искал; может, бог даст, и я угомонюсь под кровом родной мордовской-пензенской крыши, но когда это, – ему одному известно; по крайней мере, могу и тебя и всех знакомых и родных уверить, что не изберу подруги ни алеутки, ни колошенки, ниже из какого-либо народа, к которым в начале мая отправляюсь.
Как не грешно не прислать мне хоть один экземпляр сочинения «Об определении долготы места, по наблюдаемому прохождению луны и звезд через меридиан»? Где с большей пользой русские морские офицеры могут приложить к делу этот способ, как не в Северной Америке, в которой способ по расстояниям Луны от Солнца в зимнее время невозможен, а Луны от звезды труден, по причине морозов и продолжительности времени наблюдения. И как бы этот способ был мне пригоден для исполнения возложенного поручения! Я совершенно не знаю, на чем он основан, но полагаю – на перемене прямых восхождений, и потому во время своей экспедиции не оставлю запастись наблюдениями моментов прохождения Луны и звезд через меридиан, то есть меридиональными высотами этих светил, с замечанием моментов по хронометру По возвращении в Ситху надеюсь найти экземпляр этого сочинения С. И. Зеленого, потому что уверен, что все его занятия стремятся к общей пользе. Только уговор наперед – вместе с экземпляром об определении долготы прислать собственноручно вычисленный пример, как у Гамалея без разных фит, вайев и подобных незаконно употребляемых каракуль, устрашающих нас профанов. Впрочем, ты знаешь, как я этого не жалую.
Со всем тем, чтобы оправдать себя несколько в делаемой тебе укоризне, я признаю необходимым представить краткое изложение дела, которое весьма бы облегчилось, если б я имел то руководство.
Мне предложена, и можешь вообразить, с какою радостию принята, экспедиция на два года для обозрения и описи системы вод, орошающих внутреннюю страну наших северных американских владений. В начале мая отправляюсь в зунд Коцебу для обозрения реки Букланд, открытой, кажется, Бичем, в глубине губы Эшшольца. Судно будет на удобном месте ожидать нас месяц, в течение которого я с 10 человеками команды, на двух ботах – колошенские, долбленые из дерева чага лодки, модель которой у Н. А. Васильева, – должен стараться, сколь возможно, пройти вверх по реке вовнутрь страны, если же предстанет невозможность от порогов и пр., то стараться осмотреть по способу пешехождения. Крайний пункт должен определить астрономически, в чем, кажется, достаточно набил руку.
Цель этого предприятия состоит в следующем: тебе, может, неизвестно, что в заливе Нортона в 1833 году Ф. П. Врангель основал редут для закупки от туземных жителей нужных промыслов, и в особенности речных бобров, водящихся во множестве по притокам реки Квихпак (Большой реки). Дотоле весьма малая часть этих товаров доставалась нам через кратковременную торговлю приходивших в залив судов и Александровский редут в Бристольском заливе при реке Нушагак. Весь прочий промысел переходил в руки азьягмют, народа островного, торгового, воинственного, переплывающего на байдарах через Берингов пролив к чукчам и искони получающего от них наши изделия. Из путешествия Врангеля ты знаешь, что эти последние в Колыме ведут с нами постоянную мену на пушные товары. Разумеется, что, основавшись в заливе Нортона, вначале мы встретили соперничество. Человек 200 диких раз напали врасплох на 5 человек наших, не обошлось без кровопролития, но кончилось тем, что азьягмюты с тех пор носа не показывают в залив Нортона, а с туземцами у нас тишь и гладь. Но азьягмюты не промах, смотря на карту, ты увидишь, что им столь же легко получать пушные промыслы через зунд Коцебу, как прежде было через залив Нортона, а вывоз этих товаров из Северной Америки не есть ли чистый подрыв Российско-Американской компании? Мне предстоит осмотреть удобное место для устройства редута в зунде Коцебу, а также обозреть и местность внутри страны.
Кончив, как бог даст, свое дело, отвезусь в Михайловский редут – в заливе Нортона – с 11 человеками настоящей моей команды. Река Квихпак впадает в море 5 устьями – слова туземцев, – но нам известно одно северное: по нем с основания редута ходят русские на байдарах, и подымались, как говорят, вверх по Квихпаку; описи нет, исключая определения немногих пунктов обсервированной широты, – верст с лишком на 1000. Вершина, по справедливому заключению наших проходимцев [землепроходцев], должна быть далеко, потому что в крайнем пункте, которого достигали по реке, вода подымается при весеннем полноводии до 3 сажен, лед несет 3 дня и течение примечено по 4 узла в час. На этом пункте Адольф Карлович Этолин основывает ныне одиночку, то есть избу с постоянным жительством 5 человек, и тут будет моя штаб-квартира первого года.
Я должен пояснить, что люди наши от этого места, по названию селения Нулагито, через посредство туземцев, успели открыть через хребты гор прямой, как здесь называют, перенос к заливу Нортона, верст на 100 выше Михайловского редута. Отправив летним путем часть сухарей, в половине ноября я должен буду следовать по снегу на лапках, – род лыж – в селение Нулагито, куда дойду к Рождеству. Займусь постройкой байдары, на что снабжен сивучьим кафтаном – шкурой, а в исходе февраля, когда прибавятся дни,
