много всякой всячины, не вызывавшей у Аскера и намека на аппетит. Из всей трапезы он только пил вино, и то осушил свой кубок единым глотком, чем очень поразил Терайн: вино было крепкое.
После завтрака Терайн, как и обещала, повела Аскера кататься на лодке. Вскочив в лодку, она первым делом схватилась за весла, опасаясь, как бы Аскер не перехватил инициативу. Оттолкнувшись веслом от берега, она повела лодку легко и уверенно, с каждым взмахом весел увеличивая скорость.
— Вы часто катаетесь в лодке, Терайн? — спросил Аскер.
— Вовсе нет, — только когда есть кого катать, — ответила Терайн, выразительно посмотрев на Аскера. — А такое, скажу вам, в последнее время случается нечасто.
— Неужто в столице одного из древнейших королевств Скаргиара так мало достойных авринов, что ваш выбор пал на чужестранца? — удивился Аскер. — Неужели мало великих воинов, галантных придворных и умных ученых?
— Этого добра у нас хоть пруд пруди, — пренебрежительно отозвалась Терайн, — да и за границей тоже, но всем им, на мой взгляд, чего-то не хватает.
Терайн умолкла.
— А мне, по-вашему, этого самого хватает? — спросил Аскер, теряясь в догадках, что бы это такое могло быть. — И что же это за редкое качество?
— Если бы я знала! Но, по крайней мере, оно никак не связано с нашим… культом.
Несмотря на то, что из слов Терайн нельзя было сделать никакого определенного вывода, Аскер забеспокоился. Она едва знала его и вряд ли могла заметить что-то такое, чего упорно не видели другие. Аскеру было чрезвычайно любопытно узнать, чем же он отличается от прочих смертных, но в то же время он боялся обнаружить, что Терайн поняла нечто такое, чего ей знать никак не следовало. Она давала понять, что это качество говорило в его пользу…
Лодка подплыла к берегу. Терайн спрыгнула в воду и подтащила нос лодки к самой кромке воды. Аскер ступил на борт, желая соскочить на берег, но, прежде чем он успел что-либо сказать, Терайн подхватила его под локоть и почти что сняла с лодки.
— Какой вы легкий, — удивленно сказала она. — Это все диета согласно нерушимым заветам Кено?
Аскер оставил ее вопрос без ответа. Неожиданный поступок Терайн так потряс его, что он временно утратил способность думать о двух вещах сразу. Принимать подобные знаки внимания от мужчин он еще мог, но от женщины… Терайн так быстро переходила из одной социальной роли в другую, что Аскер не мог уследить за их сменой. Он давно не чувствовал себя так неуверенно и ни в коем случае не мог допустить, чтобы так продолжалось и дальше. Для этого нужно было заставить Терайн остановиться на каком-нибудь одном из ее образов, — на том, в котором она пребывала сейчас.
От Терайн не укрылось замешательство Аскера, и она спросила:
— Что с вами, Аскер? Вам нехорошо?
— Кажется, от вашего климата у меня кружится голова, — закатил глаза Аскер, прикладывая руку ко лбу. — Позвольте мне опереться на вас, Терайн… Я бы выпил чего-нибудь.
— Это вполне может быть, — озабоченно сказала Терайн. — Наша сушь для многих непривычна. Я думаю, вам лучше присесть, — вот здесь, в тени, а я вам сейчас чего-нибудь принесу.
Терайн усадила Аскера под деревом, а сама побежала во дворец за вином. Аскер проводил ее взглядом и со смехом подумал:
«Если она будет мне так усердно подыгрывать, — кто знает, куда заведет нас эта игра».
Терайн не заставила себя долго ждать. Вернувшись с кубком лучшего выдержанного вина, она подала его Аскеру и, опустившись рядом на траву, стала сосредоточенно смотреть, как он пьет.
— Климат у нас и в самом деле не ахти, — сказала она, оправдываясь. — У нас очень сухо, и часто дожди, которые приносит с моря, не долетают до земли. Если бы не речки и не грунтовые воды, Гедрайн давно превратился бы в пустыню. Но у нас еще ничего, а вот в Скаларе, в окрестностях озера
— Тогда у вас тут просто рай, — сказал Аскер, мечтательно глядя на воду и приняв меланхолический вид. — А Скалар — место под стать Броглону.
— Вам уже лучше, Аскер? — участливо спросила Терайн — и тут же пожалела об этом: Аскеру так шло его меланхолическое настроение, его профиль, словно выточенный из белого мрамора, так красиво смотрелся на фоне зеленой листвы вперемежку с солнечными пятнами, а для того, чтобы ответить Терайн, Аскер должен был обернуться и разрушить волшебную картину.
— Благодарю вас, Терайн, мне уже лучше… немножко, — сказал Аскер, одарив ее признательной улыбкой. — Пойдемте во дворец.
Терайн тут же вскочила с травы и подала Аскеру руку, помогая ему подняться.
Во дворце уже было полно народу. Здесь, как и в Паореле, аристократы спали до обеда и к часу дня или к половине второго с горем пополам выбирались во дворец. Многие подходили к Терайн и заговаривали с ней, почтительно наклоняя голову и внимательно глядя ей в лицо: она пользовалась при дворе немалым влиянием. Терайн представляла Аскера своим собеседникам; они смотрели на него, как на какую-то диковину, хотя изо всех сил старались этого не показывать и говорили учтиво и с достоинством. Причина такого поведения была Аскеру яснее ясного: слухи, ходившие о нем, добравшись до Агаджарайна, приобретали устрашающие очертания и теперь очень мало походили на правду. Поэтому Аскер, не желая растравлять всеобщего любопытства, сделал вид, что ему стало хуже, на миг прикрыв глаза и проведя рукой по лбу. Терайн немедленно это заметила и поспешила увести Аскера в его комнату.
— Может, позвать врача? — спросила она, усадив его в кресло.
— Нет, не надо, — поспешно сказал Аскер, опасаясь, что зашел уже слишком далеко. — Дело уже не в климате, Терайн: я терпеть не могу пристального внимания. Оно тянет из меня силы, и я слабею. Но это быстро пройдет. Мне нельзя раскисать: завтра — в обратный путь.
Глава 37
На следующий день Аскер и Терайн помчались обратно, в Байор. Король дал Аскеру охранную грамоту, да, к тому же, Терайн здесь действительно знали и, стоило ей махнуть рукой, беспрепятственно пропускали.
Еще до заката солнца они были уже в Байоре. Город готовился к войне. Это было видно по всему: по оживленной деятельности на городских валах, по марширующим воинам и по хмурым лицам горожан — от мала до велика.
К дому Фийрона Лароора Аскер подъезжал со стесненным сердцем, гадая, какой нагоняй устроит ему Моори за самовольную отлучку. Он постучал в двери и стал ждать, когда ему откроют. Ожидание показалось ему бесконечным.
— Разрешите мне, Аскер, — сказала Терайн.
Аскер с готовностью уступил ей место. Терайн изо всех сил забарабанила в двери, пока ему не стало казаться, что они вот-вот слетят с петель.
— Кто там в двери ломится? — послышался наконец за дверями ворчливый старушечий голос.
Дверь открылась, и на пороге показалась кормилица.
— Господин Аскер! — всплеснула она руками. — Да и госпожа Терайн здесь! А мы как раз ужинали. Проходите, гостеньки!
Старушка потащила их в столовую, по дороге болтая без умолку.
— Как хорошо, что вы приехали, господин Аскер! — тараторила она. — Эрлушка-то наш весь извелся
