о чем идет речь, но подойти ближе им не позволяло приличие.
Войдя в зал, Аскер обнаружил Моори у самых дверей в компании нескольких придворных, болтовню которых он рассеянно слушал в ожидании прихода Аскера. Стоило ему услышать знакомые легкие шаги, как он вежливо извинился перед своими собеседниками и присоединился к Аскеру.
— Ну что, Лио? — осведомился он в полголоса. — Как, я вижу, твои глаза целы?! Эта дикая ларганиха тебе их не выцарапала?
— Боги милостивы, и мое главное украшение осталось при мне, — со смешком сказал Аскер. — Ну, как тебе эти воркующие пташки? Король прямо цветет и пахнет.
— Весь двор в таком шоке, Лио. Все пытаются представить, как поведет себя молодая королева, и кусают локти от досады, что сами не додумались до такой выигрышной комбинации.
— Что Сезирель? Не подходил больше?
— Нет, он почти сразу уехал: похоже, хочет в тиши своей обители разработать план действий.
— Кстати, Эрл, почему я не вижу здесь Ринара и Дервиалиса?
— Тебе их не хватает? — усмехнулся Моори. — Дервиалис, оказывается, вчера уехал в Пилор, а Ринар… гм, ему не позавидуешь. К своей язве он заработал еще и болезнь почек. Теперь его раздуло, как мех с вином, и скоро он сможет ходить по коридорам только боком.
— Вот до чего доводит пьянство и обжорство. Как гласит Нагана-Сурра, «пьяница подобен винной бочке, а обжора — гропальему окороку». И то, и другое стройностью форм не отличается. А наши придворные, я вижу, приняли близко к сердцу ходячее осуждение их объемистым животам в моем лице. Половина двора, за исключением дряхлых старцев и молодежи, обзавелась корсетами.
Действительно, куда девались отвислые брюшки, красовавшиеся на каждом втором мужчине! А женщины — так те и вовсе приобрели осиные талии, даже те, кому жаловаться на фигуру не было никаких причин. Среди пестрых одеяний не было заметно ни одного рубашкообразного балахона из тех, что процветали еще полгода назад по всему Скаргиару, а вместо них на придворных красовались наряды, сшитые точно по фигуре.
Моори хихикнул.
— Да, была тут история… Я тебе об этом не писал: как-никак, гаэр — птичка небольшая, а лететь далеко. Так вот, когда со времени празднества по случаю взятия Фан-Суор прошла неделя, даже самые слепые тугодумы заметили, что король как-то слишком хорошо выглядит. Тут, конечно, начались расспросы, что, да как, да почему. Короля, конечно, не спросили, зато додумались спросить Эдельрива. И ты знаешь, что он сказал? Он говорит: «В чем, дело, не знаю, но за определенное вознаграждение смогу выяснить». И это говорит тот, кто каждый день одевает короля!
— И кто же не поскупился?
— Советник по торговле Фогеналь. Я думаю, что он на этом деле уже вернул себе все, что заплатил, и еще получит в сто раз больше: он загреб в свои руки монополию на производство корсетов.
— Ах, Эрл, какой куш мы упустили!
— Ничего, Лио, у тебя всегда есть возможность придумать что-нибудь новое.
Утром Аскер зашел в Виреон-Зор проведать Дариолу, а заодно узнать ее мнение о королевском дворе Эстореи. Принцесса радостно встретила его приход и тут же начала делиться своими впечатлениями.
— Ах, господин Аскер, как тут у вас замечательно! Король — душка, придворные такие милые, дворец — просто прелесть! — защебетала она. — Проходите и садитесь, вот здесь. Латриэ-эль!
В комнате появился Латриэль. Он был мрачнее тучи и крайне рассеян.
— Латриэль, принесите господину Аскеру чего-нибудь выпить, — приказала Дариола. — Господин Аскер, что вы будете пить?
— Благодарю вас, принцесса, ничего: я только что от стола, — улыбнулся Аскер, завороженный ее кипучей энергией. — Так вы говорите, король — душка?
Краем глаза Аскер заметил, как у Латриэля сжались кулаки.
— Да, без сомнения! Ничего, что он старый, зато знает множество всяких историй и развлекал меня ими весь вечер.
Аскер подавил улыбку: ему ли было не знать, откуда король набрался всех этих историй.
— И вовсе это замужество не такое уж неприличное, как говорит Латриэль, — продолжала Дариола. — Нет ничего неприличного в том, что принцесса одной страны выходит замуж за короля другой. Все так делают.
Латриэль издал сдавленный стон.
Аскер удивленно покосился на него.
— Это правда, господин Латриэль? Вы это в самом деле говорили? — спросил он.
Латриэль продолжал молчать, дав себе слово, что не поддастся на гнусные провокации.
— Господин Латриэль, — сказал Аскер, едва сдерживаясь, чтобы не рассмеяться, — ваше поведение приобретает гротескный оттенок. Хотите, я дам вам дружеский совет? Перестаньте наконец корчить из себя рыцаря без страха и упрека при своей даме, который очень хотел бы сделать ее счастливой — в своем понимании, разумеется, но, став жертвой обстоятельств, не может исполнить свой долг по отношению к ней. И научитесь хоть немного скрывать свои чувства, в конце концов!
Аскер настолько точно выразил отношение Латриэля к происходящему, что тот закрыл лицо руками и выбежал из комнаты.
— Принцесса, вам срочно нужно что-то делать со своим пажом, — сказал Аскер Дариоле. — Если он не одумается, то скоро от него останется одна тень.
— Я знаю, — вздохнула Дариола. — В последнее время его характер сильно испортился. По-моему, он ревнует меня ко всем подряд. Скоро он начнет ревновать меня к креслам и туалетным столикам!
Аскер покачал головой: дело, похоже, шло именно к этому.
— А вы попробуйте послать его на театр военных действий, — посоветовал Аскер. — Пугните его как следует: может, он одумается.
— Попробую. Но, господин Аскер, что за удовольствие в такой чудесный день говорить о моем взбалмошном паже? Я горю желанием узнать побольше о моих будущих подданных. Вчера я видела старца в белом одеянии. Это кто?
— Министр по делам культов и религий, жрец Матены господин Сезирель. Очень умен и хитер. Вам стоит прислушиваться ко всему, что он говорит, но далеко не всему следовать.
— Он ваш враг, господин Аскер? — обеспокоенно спросила Дариола.
— Как знать… Он никогда не выступит против меня открыто.
— Еще вчера я видела женщину, очень красивую. Она подошла к вам, и… Может быть, мне не следует говорить о ней? Конечно, у такого блестящего придворного, как вы, могут быть свои… — Дариола замялась.
Аскер понял, что Дариола думает, будто у него с Фаэслер связь. Бедное дитя!
— Вы ошибаетесь, принцесса, — улыбнулся он. — Это Фаэслер Сарголо, бывшая фаворитка короля.
— Вот как? — облегченно сказала Дариола. — И с каких же пор она бывшая?
— С тех самых пор, как король увидел вас, принцесса. Вам не стоит беспокоиться: госпожа Сарголо вам ничего не сделает. Главным виновником постигшей ее трагедии она считает меня. Именно по этому поводу у нас с ней вчера и был разговор.
— Но она не смирилась с этим?
— А что ей было делать? Она найдет себе кого-нибудь другого. Правда, наш маршал, господин Дервиалис, сейчас в Пилоре, но я надеюсь, что он скоро вернется.
— Это тот, с кем вы дрались, господин Аскер? Ой, какой же вы храбрый!
Аскер, не любивший лести, даже сказанной от чистого сердца, хотел было возразить, но не успел.
— Король Аолан Валесиар! — доложил лакей, поставленный у дверей в покои принцессы.
В дверях появился король, одетый, как с картинки, завитой и надушенный. Аскер, который терпеть не мог духов, едва заметно поморщился.
— Доброе утро, моя прекрасная Дариола, доброе утро, Аскер, — сказал король, счастливо
