дело будет таким жарким.
— Ваше вознаграждение будет увеличено вдвое, — сказал предводитель. — Мы славно потрудились, ребята.
— Какое там славно! — возмутились вокруг. — Он одолел нас, как щенков, и лерг не помог. Да и что помогло бы, если он атаковал нас страхом?
— Спокойно, ребята, — остановил возмущенные жалобы предводитель. — В нашу задачу и не входило побить его, — нет, мы должны были его только спровоцировать. Он замечательно дрался, надо отдать ему должное, и держался до последнего. Но лерг — это смерть. И он не устоял. Он показал свою силу, ребята, он обнажил свою слабость. Он силен, потому что он может нас побить. Он стал слаб, потому что мы теперь знаем, что он может нас побить, — знаем, чем и как. Я не ожидал такого успеха, это было только предположение, глупая фантазия, которую, по мнению некоторых скептиков, даже не стоило проверять, но она подтвердилась. Он — адепт пятой ступени
ЧАСТЬ 3 Смерть водяная и огненная
Глава 23
В горах Баяр-Хенгор был ясный солнечный день. Легкие плотные облачка пролетали по лазурному небу на восток, затеняя на миг пространство под собой. Маленькие горные цветы тянули к солнцу свои лепестки, чтобы получить как можно больше тепла за короткое лето. Ветер колыхал сочные травы, и во всей природе было разлито блаженное умиротворение.
По крутой горной дороге, что вела к Валиравинскому монастырю, шел путник. Ветер развевал его длинные белые одежды, время от времени сдувая с головы капюшон, и когда это происходило, солнце освещало изборожденное морщинами лицо. Глаза путника жмурились от яркого света, — глаза, привыкшие к сумраку даже в полдень. Путник тяжело опирался на посох, из чего можно было сделать вывод, что он проделал долгий путь.
Ворота Валиравины беспрепятственно открылись перед путником: монахи считали своим долгом приютить всякого, кто пришел к ним без оружия. На расспросы о том, кто он, путник отвечал, что он — отшельник, отдавший себя под покровительство Матены, о чем свидетельствовала его белая одежда. Он ищет истину и посетил уже много обителей, но в Валиравине ни разу не бывал, и вот наконец он сможет восполнить этот пробел в своих исканиях, если монахи будут так добры, что примут его.
Когда отшельника спросили, каким именем ему будет угодно называться, он ответил так:
— Братья мои, долгие годы скитаний вытравили из моей памяти имя, данное мне при рождении, и теперь все называют меня просто Отшельником.
Голос его звучал тихо, как шелест ветра в мертвых листьях, а желтые глаза, скорбные и потухшие, подтверждали правоту его слов.
— Это святой, — сказали монахи, благочестиво воздев руки.
Отшельника поселили в одной из келий, и он, к великому умилению монахов, тут же принялся молиться. От обеда он отказался, объяснив, что для смирения плоти установил себе правило принимать пищу только утром. Подивившись такому усердному служению богине, монахи отправились к настоятелю рассказать ему о поведении отшельника. Норло был очень удивлен такому благочестию и сказал, что желает видеть отшельника после вечерней службы.
В назначенный час отшельник вошел в комнату настоятеля и почтительно остановился у порога, всем своим видом показывая отрешенность от дел земных.
— Садитесь, прошу вас, — пригласил его настоятель, указывая на кресло возле себя.
— Спасибо, — поблагодарил отшельник, присаживаясь. — Для меня великая честь разговаривать с самим Абакаром Норло, настоятелем сей богоугодной обители.
— Что привело вас к нам, святой отец? — спросил настоятель.
— Я ищу знание, господин Норло, — смиренно отвечал отшельник, — и в поисках знания скитаюсь по миру. Во многих местах Скаргиара я побывал, но нигде не нашел того, что меня интересует. И вот я пришел в одно из самых святых мест во всем Скаргиаре, рассчитывая обрести наконец то знание, которое я ищу.
— Вся библиотека Валиравины будет в вашем распоряжении, святой отец, — сказал Норло.
Отшельник покачал головой.
— Это знание нельзя почерпнуть из книг, если только за последнее время новые книги не были написаны монахами вашего монастыря.
— Наши монахи пишут книги, и притом на самые разные темы: по науке, культуре, истории…
— Меня интересует именно история, — быстро сказал отшельник. — Нет ли у вас книг по новейшей истории?
— Нет, святой отец, мы проникаем своим испытующим взглядом в глубины истории, стремясь к ее истокам, а новейшая история… Кому она сейчас нужна? Ее и так все помнят, и потому-то писать книги на эту тему нецелесообразно. К тому же, как всем известно, для осмысления многих событий в историческом плане требуются годы, а иногда даже целые века.
— Очень жаль… Но летописи-то у вас ведутся?
— Да, святой отец, это одна из функций любого большого монастыря. Мы записываем все эпохальные события из истории Скаргиара. К сожалению, мы не можем вести более подробные записи ввиду нашей отдаленности от мирской жизни, но летописи подобного рода составляются многими другими летописцами; наша же цель — отразить наиболее важные события, происходящие в нашей части света.
Отшельник слушал невнимательно: то, о чем он спрашивал, было известно ему и раньше, — он делал это скорее для проверки, чтобы убедиться лишний раз, что нужные ему сведения нигде не зафиксированы. А сведения эти, надо сказать, носили самый что ни на есть мирской характер.
— Господин Норло, — сказал отшельник, показывая, что он собирается затронуть самую суть разговора, — для меня очень прискорбно, что в моих поисках приходится полагаться на память авринов, которая, как известно, не безупречна, но я вижу, что другой возможности у меня нет. Господин Норло, не будете ли вы так любезны ответить на несколько вопросов?
— Спрашивайте, святой отец. Ваша святость внушает мне великое доверие.
— Господин Норло, я попрошу вас вспомнить события, произошедшие не так давно, а именно два с половиной года назад.
— А что такое произошло два с половиной года назад? — сразу насторожился настоятель.
Лицо отшельника прорезала злорадная улыбка: дата, названная наобум или, скорее, по наитию, попала точно в цель.
— Меня интересует все, что произошло в то время необычного, — сказал он, подавшись вперед.
— Да ничего такого необычного не происходило, — ответил Норло дрожащим голосом, пытаясь побороть страх.
— Ну ладно, господин Норло, я попытаюсь оживить вашу память. Я назову вам только одно слово: Аскер…
В глазах настоятеля мелькнул ужас.
— Это… это — гора поблизости от монастыря… Обычная гора, говорю я вам!
Отшельник внимательно посмотрел на Норло. Похоже, слухи о его психической неуравновешенности имели под собой почву.
— Какое совпадение! — воскликнул он. — А я знаю одного аврина, его тоже зовут Аскер. Лио Фархан
