Заря над Скаргиаром

тренированные мозги, и он справедливо решил, что лучше будет немного отдохнуть. С этой целью он и вышел прогуляться, несмотря на поздний час. Моори хотел было пойти с ним, но Аскер возразил ему, что хочет поразмышлять в тишине, а Моори будет трудно держать рот закрытым хотя бы полчаса кряду. Согласившись с этим нелестным утверждением, Моори настоял, чтобы Аскер хотя бы взял свою саблю, иначе с ним может случиться то же, что и с королем Аоланом два месяца назад. Разбойники долго беседовать не любят, а поблизости может не оказаться другого Аскера, чтобы спасти первого.

Пристегнув саблю к поясу, Аскер вышел на улицу. Ночь выдалась — хоть глаз выколи, на небе ни звездочки, зато туч хоть отбавляй. Редкие кисейные полоски тумана проплывали по улицам, теряясь в тупиках и закоулках. Аскер шел по ночным улицам, незаметно для самого себя ускоряя шаг и плотнее запахивая развевающиеся полы хофтара. В воздухе была разлита тоска, тревога и неуверенность, принесенная туманом, и это чувствовалось особенно остро благодаря тому, что на улицах не было ни одного живого существа, а окна домов были плотно зашторены. Все шесть чувств Аскера обострились до предела; он отчетливо сознавал странность своей прогулки — в полном одиночестве, по ночному городу, в котором нет ни души.

Они ждали его за углом. Шесть теней в плащах с капюшонами, глубоко надвинутыми на лица, из-под которых мерцали и светились холодным светом бледно-желтые глаза.

— Эй, ребята, — липко просипел один, разминая затекшие ноги, — а вы уверены, что он придет?

— Еще бы ему не прийти, — просипели в ответ. — Господин знает. Господин видит вперед, и наше дело — смотреть туда, куда он укажет. Верно, господин?

— Верно, ребята. Он придет, я в этом не сомневаюсь. Сегодня ночь для прогулок. У него сабля, но это пустяки. Вы же знаете, ребята, что сабля — это не лерг. Сабля — кусок железа, а лерг — это смерть. Но лерг — это на крайний случай. Помните об этом, ребята.

— Господин, а, господин, — все не унимался тот, что заговорил первым, — зачем мы надели эти темно-красные плащи? Для маскировки хуже наряда не придумаешь. Он сразу поймет, откуда ветер дует.

— Во-первых, — ответил предводитель. — сегодня так темно, что темно-красного от черного не отличишь, а во-вторых, он уже и так знает, откуда ветер дует.

— Тише! Кажется, идет! — зашипел один, специально поставленный выглядывать из-за угла.

— Как, уже? — удивился предводитель. — А он не слишком-то пунктуален, ребята.

— А может, это не он? — предположил кто-то.

— Кто же еще? — оборвал его предводитель. — Ты стал бы разгуливать в такую ночь по улицам без крайней необходимости? Ну ладно, давайте выглянем.

Еще две головы в капюшонах высунулись из-за угла и замерли, настороженно вглядываясь во тьму.

По улице шел прохожий. Он шел прямо на них, шел очень быстро, твердо ступая по камням улицы, но не было слышно гулкого эха шагов, лишь еле слышное постукивание, как удары сердца мыши в подполье.

— Почему не слышно шагов? — заволновались за углом.

— Он всегда так ходит, — объяснил предводитель. — Не будь мы начеку, он прошел бы мимо, как тень, а мы бы и не заметили. Ну, кажется, пора. Вперед, ребята!

Перед Аскером в ночной тиши и пустоте выросли четыре фигуры, облаченные в черное. Аскер остановился и оглянулся. Сзади стояли еще двое. Его ночная прогулка начинала приобретать элементы кошмара. Бледно-желтые глаза теней излучали холодный свет, подобный свету зимнего снежного неба.

— Что вам нужно? — тихо спросил Аскер, не смея нарушать безмолвие этого места.

— Ваше имя? — тоном приказа спросил один из неизвестных, делая полшага вперед.

— Какой странный вопрос, — задумчиво сказал Аскер. — Если бы вы были грабителями, вас интересовал бы мой кошелек, а не имя. Если вы не грабители, то вы охотитесь за мной, а значит, мое имя вам известно. Какой мне смысл отвечать вам?

— Ну хорошо, — просипел неизвестный, — в логике вам не откажешь, господинАскер, чего нельзя сказать о вашем здравом смысле. Вам никогда не приходило в голову, что одному ночью гулять опасно?

— Я решил проверить это бездоказательное утверждение, — надменно ответил Аскер.

— Это дорого вам обойдется, — зловеще сказал незнакомец. Молниеносным движением он выхватил из-под плаща двуручный меч и обрушил на Аскера сокрушительный удар. Аскер успел выхватить саблю из ножен и парировал ею, отведя лезвие меча так, что оно стукнулось о мостовую.

Подняв меч вверх, незнакомец провел над головой Аскера круговой удар, целясь с изворота в шею, и пока Аскер отбивал его, другой воин подскочил к нему слева с явным намерением вонзить ему в бок легкий боевой топор. Аскера спасла гибкая талия: в последний момент он подался назад, и лезвие топора просвистело мимо.

В бой вступил третий нападающий, а потом и четвертый. Все четверо атаковали Аскера быстрыми молниеносными ударами, нападая почти одновременно. Ему приходилось вертеться, как мухе в кипятке, и большей частью он не отвечал на удары, а уворачивался от них. Его расчет был прост: рано или поздно они заденут друг друга — слишком уж много их собралось вокруг него.

И действительно, один из нападающих внезапно охнул, схватившись за плечо, и отпрянул назад. Остальные, увидев, что случилось, отступили, как по команде, держа оружие наизготовку.

— Пора, — прошипел предводитель, и двое, которые не принимали участия в поединке, взметнули вверх и вперед руки. Две сверкающие молнии просвистели в ночи, и Аскер, затылком почувствовав их приближение, повернулся назад и взмахнул саблей. Две стальные звезды с острыми, как бритва, краями со звоном упали на мостовую и покатились в разные стороны, но две другие взлетели им на смену, рассекая затхлый воздух. На этот раз Аскер пригнулся, и они пролетели мимо. Сзади чертыхнулись: звезды едва не нашли другую цель.

Аскер замер в ожидании следующих сюрпризов. Но нападающие, похоже, решили переменить тактику. Они перемигнулись между собой, и предводитель вышел вперед.

— Ну а на это вы что скажете? — спросил он Аскера, вытаскивая из-под плаща палку длиной в локоть. Взяв за один конец это грозное оружие, он прикоснулся двумя пальцами к другому концу и вроде бы что-то открутил. И в тот же миг из этого конца стала сочиться зеленоватая нить, извиваясь и светясь. Достигнув длины в двенадцать локтей, она погасла и замерла, свившись у ног предводителя в кольца.

Легкое движение руки — и получившийся хлыст взвился в воздух, описав над Аскером петлю. Аскер точно знал, что нить не коснулась его, но нестерпимая боль, пронзившая его тело, говорила об обратном.

Второй взмах — и новый спазм боли, и сабля зашипела от прикосновения дьявольского хлыста и бессильно выпала из руки. Аскер понял, что ему конец, если он не предпримет решительных действий. Аккумулировав свою боль и смешав ее со страхом, он послал в пространство внушение, и едва оно достигло темных фигур, как они бросились бежать наутек, без оглядки — но все в одну сторону.

В окнах верхних этажей зажегся свет. Добропорядочные жители Паорелы, наконец собравшись с духом, повысовывались из окон, размахивая оружием, какое первым попалось под руку.

— Не надо ли вам подсобить, господин? — закричали самые смелые, разглядев, что на улице, кроме Аскера, уже никого нет.

— Спасибо, господа, но я уже и сам управился, — вежливо ответил Аскер, подбирая с земли саблю.

Окна наверху закрылись, свет погас, и добрые граждане потеряли интерес к этому происшествию, но только до утра, когда они разнесут эту новость по всему городу с подробностями собственного сочинения.

Шестеро в багровых плащах остановились на задворках какого-то дома, переводя дух от долгого бега.

— Господин, что же это такое, а? — пожаловался тот, которого ранили. — Вы не сказали нам, что