Выглядели парализованные девушки не лучшим образом. Кажется, деньги у их отца уже закончились, и он пытался ухаживать за дочерьми сам. Маг молча отряхнул засветившиеся голубым светом руки и повел ими над ближайшей девушкой. Она неожиданно застонала и выгнулась вслед за этими руками. Пролежни на глазах исчезали, к бледным щекам прилил румянец. Несколько минут поводив над больной руками, Гыр отошел в сторону, снова встряхнул руками и занялся следующей. Первая девушка снова застонала и повернула голову. Ее взгляд был осмысленным.
– Папа… – раздался к комнате почти неслышный шепот. – Где я?
– Деми, доченька! – кинулся к ней директор и рухнул на колени перед кроватью.
Пожилой человек рыдал, прижимая к губам худую руку чудом исцеленной дочери. Медицина утверждала, что такое исцеление невозможно, и лучшие врачи убеждали его, что единственным выходом является эвтаназия. Что его родные никогда не выйдут из комы. С другой кровати раздался стон второй дочери, затем третьей. Директор метался между кроватями, все еще не веря, все еще не понимая, что страшная беда позади. Он что-то бессвязно лепетал, пытался упасть перед целителем на колени. Тот раздраженно ворчал и отпихивал счастливого отца.
– Где остальные? – спросил Гыр, устав отмахиваться от благодарностей.
Директор отвел мага в соседнюю комнату, и вскоре его четвертая дочь, мать и жена тоже вышли из комы. Исцеленные раньше девушки пытались сесть на кроватях, все еще не понимая, что это с ними такое. Последним их воспоминанием была несущаяся навстречу флаеру земля и страшный крик матери. А очнулись они дома. Девушкам еще предстояло узнать, что они провели в коме долгих пять лет.
Вальгер молча смотрел на них и кусал губы. Слышал раньше, что маги-целители способны творить чудеса, но одно дело слышать, а совсем другое – хоть однажды увидеть. Он искренне сочувствовал несчастным, да и их отцу… Снова представил себя на его месте и содрогнулся. Четыре дочери, мать и жена в таком состоянии? Ох, Благие… Страшно это. Очень страшно.
Одна из девушек все-таки сумела сесть на кровати и с недоумением уставилась на незнакомых людей в комнате. Барлик, не теряя времени, открыл маленький гиперпереход, достал оттуда бутылку с чем-то коричневато-золотистым, нашел на столе кружку, наполнил и заставил девушку выпить ее до дна. Присмотревшись к этикетке на бутылке, сержант поежился – «Золото Дарна». Такая бутылка стоила в столице Трирроуна небольшое состояние. Впрочем, аарн – производители этого эликсира и, наверное, могут себе позволить. Барлик тем временем напоил остальных и ушел в соседнюю комнату. Первая девушка уже довольно уверенно сидела и продолжала с непониманием смотреть на странных незнакомцев.
– Вы кто? – спросила она, наконец.
– Мы пришли вам помочь, – ответил Самет. – Вы очень пострадали в катастрофе. Но теперь все в порядке и скоро вы выздоровеете.
На его лице появилась озорная улыбка, и лор-капитан достал откуда-то три букета цветов. Потом подошел ближе к кроватям и вручил ошеломленным девушкам по букету.
– Поздравляю с выздоровлением! – провозгласил он и снова улыбнулся хорошо знакомой сержанту сияющей улыбкой аарн.
– Спасибо… – неуверенным голосом поблагодарила одна из них, сестры вторили ей.
– Вот и все, – донесся до них ворчливый голос мага, и Гыр появился на пороге, сопровождаемый почтительно внимающим его словам директором. – В первую неделю давайте побольше белка животного происхождения и витаминов. Три раза в день поите тем эликсиром, что я вам дал. И следите, чтобы не было больших физических нагрузок. Но только на неделю. Потом желательно наоборот, девушкам вообще лучше заняться бегом или каким другим спортом, чтобы побыстрее привести мышцы в норму.
– Все сделаю, господин маг, – закивал тот. – Огромное вам спасибо! Я не знаю, как вас и благодарить…
– Пожалуйста, – буркнул Гыр. – Рад, что сумел помочь. А теперь, извините, я вас покину.
Он кивнул Самету с Вальгером и шагнул в распахнувшийся перед ним гиперпереход. Директор ошеломленно захлопал глазами, но потом вспомнил, что перед ним аарн, и вздохнул. Его дочери выглядели не менее ошеломленными. В дверях появился Барлик.
– Давайте выйдем во двор, чтобы обсудить наши дела, – негромко сказал он, и директор снова побледнел.
Выйдя на веранду дома, все четверо расселись у плетеного столика. Самет достал из гиперперехода большую бутыль с чем-то прохладительным и стаканы. Налив каждому, он отпил из своего стакана и удовлетворенно кивнул. Потом снова внимательно посмотрел на понурого бывшего директора.
– Дети спрашивают о вас, – негромко сказал он. – Скучают. Не хотите ли вернуться на работу старшим воспитателем?
– Я?! – вскочил на ноги директор. – Но я же вор!
– Мы знаем, почему вы воровали, – улыбнулся Барлик. – И знаем, что на вашем месте так поступил бы каждый. Я тоже.
– Зарплата старшего воспитателя – пятнадцать тысяч в месяц, – добавил лор-капитан. – Не местных ренни, а галактических кредитов И на жизнь хватит, и с долгом расплатиться возможность будет. Просто перечисляйте сколько сможете департаменту образования на счет отдела детских домов.
– Но как же…
– Контролировать вас никто не станет, контролером будет ваша собственная совесть.
– Да, – вздохнул директор. – От этого контролера не спрячешься…
– Если этот контролер у человека вообще есть, – скривился Барлик. – Я – директор детдома номер четырнадцать. Вы, наверное, видели передачу о том, что творилось в этом детдоме до моего прихода.
– Видел… – вздрогнул пожилой человек. – Страшно. И стыдно. Мне показалось было, что я такой же, как та сволочь.
– Отнюдь, – покачал головой Самет. – Если бы вы были таким, то дети по вам не скучали бы. Уж кто- кто, а обделенные родительской лаской дети прекрасно чувствуют тех, кто их по-настоящему любит.
– Да как же их не любить-то? – поднял на него взгляд бывший директор. – Они и так несчастные… Буду очень рад вернуться, мне, если честно, сильно недостает работы. Чувствую себя бесполезным и никому не нужным.
– Значит, договорились! – рассмеялся лор-капитан и положил на стол электронный планшет с прикрепленной к нему небольшой пластиковой карточкой. – Это договор и аванс. Изучите и подпишите. Потом разберитесь с личными проблемами и добро пожаловать обратно. Кстати, вы не узнаете детдома, там все очень сильно изменилось.
– Вижу, вы решите свои вопросы и без меня, – встал Барлик. – А нам с Вальгером пора, скоро уроки закончатся, надо будет заняться нашей шалапутной оравой.
Сержант тоже встал. Он размышлял над тем, чему стал свидетелем, и одна фраза почему-то не давала ему покоя. «Те, кто по-настоящему любит детей…» Вспоминалось кое-что, чему он был свидетелем, когда жил в трущобах, снимая комнату без мебели.
– Господин дварх-майор, – обратился он к Барлику. – У нас ведь все еще не хватает воспитателей?
– Да.
– В том районе, где я снимал свою последнюю комнату, я обратил внимание на одну девушку. Дети буквально липли к ней, она постоянно была окружена толпой разновозрастных ребятишек, утирала им носы, рассказывала сказки. Да много чего.
– Так-так-так… – заинтересовался дварх-майор. – Надо бы посмотреть поближе. Где ее можно найти?
– Обычно в это время она как раз выходит из дому. Я часто видел ее в окрестностях бара «Саванна» на улице Ренарт, район Баленит. Самый нищий район столицы, если честно. Там небольшой скверик рядом, в нем обычно и собираются ее подопечные детишки. Матери только рады, что кто-то занимается их отпрысками, на которых у них нет времени.
– Идемте, – деловито кивнул Барлик, и перед ним закрутилась воронка гиперперехода.
Вальгер попрощался с Саметом и бывшим директором, шагнул в эту воронку и оказался недалеко от хорошо знакомого обшарпанного скверика. За две недели его отсутствия тот стал еще более серым и пыльным. Сержант поискал взглядом девушку и выругался. Она обреченно всхлипывала, беспомощно глядя, как двое бритоголовых парней из местной банды отморозков с гоготом разламывают единственные в
