За моей спиной ребята из группы Хью Хервина настраивали инструменты, подключали усилители, разогревали пальцы. Марисса была, одета в очень короткое блестящее черное платье и черные колготки. Поймав мой взгляд, она снисходительно усмехнулась.
«Циркачам» тоже следовало бы приодеться, с запозданием спохватился я, глядя на Мариссу. Об этом мы даже кг, подумали и явились на конкурс в обычной школьной одежде – теннисках и джинсах.
Я долго разглядывал новый синтезатор Хью. Он был длиной с целую милю, с тысячей кнопок и регуляторов. По сравнению с ним, синтезатор Джереда и вправду казался детской игрушкой.
Хью заметил, что я разглядываю инструменты.
– Клевая техника, верно? – спросил он, расплываясь в отвратительной ухмылке. – Ладно, Ларри, не вешай нос: когда мы победим, я дам тебе автограф, так и быть! – Хью заржал. Вместе с ним засмеялись Марисса и остальные участники группы «Крикуны».
Я отвернулся и отошел к Джереду и Кристине, стоящим за кулисами.
– Мы проиграли, – упавшим голосом произнес я.
– Где же твой оптимизм, Ларри? – саркастически осведомился Джеред.
– Остается надеяться лишь на то, что от гигантского синтезатора Хью полетят все предохранители, – мрачно сказал я. – В этом наше спасение.
Кристина закатила глаза.
– Не понимаю, чем они лучше нас!
Но преимущество «Крикунов» было очевидным.
Свет в зале погас, занавес открылся. Осветители направили на сцену красные и синие софиты. Группа заиграла старый рок-н-ролл Чака Берри «Джонни Б.Гуд».
Играли они здорово, а выглядели еще лучше.
Платье Мариссы искрилось. Все музыканты пританцовывали и подпевали солистке.
А мы до этого не додумались, с горечью понял я, наблюдая за противниками из-за кулис. Во время исполнения мы просто стояли на месте и выглядели нелепо, словно настоящие клоуны из цирка!
Зрители неистовствовали. Вскочив, они начали хлопать в ладоши, размахивать руками и танцевать.
Все четыре песни «Крикунов» публика слушала стоя. С каждой песней музыканты прибавляли громкость и темп. Зрители изо всех сил топали ногами – странно, что под ними не провалился пол!
Когда Хью, Марисса и остальные поклонились, зал взорвался аплодисментами. Все скандировали:
– Еще! Еще! Еще-е-е!
Группе пришлось исполнить две песни на «бис».
Мы с Кристиной и Джередом обменивались настороженными взглядами. Успех Хью ничуть не прибавил нам уверенности.
Наконец «Крикуны» дружно поклонились и спрыгнули со сцены, торжествующе потрясая кулаками над головой.
– Теперь ваша очередь! – крикнул мне Хью и ухмыльнулся. – Где же твои музыканты, Ларри?
Я хотел было огрызнуться, но Джеред толкнул меня локтем в бок, и мы робко вышли на сцену.
Наклонившись, я подключил гитару к усилителю. Джеред быстро настроил громкость своего игрушечного синтезатора.
Гигантский синтезатор Хью остался на сцене. Он словно потешался над нами, напоминая, как хорошо – и громко! – играли «Крикуны».
Кристина неуклюже подошла к микрофону и скрестила руки на груди. Я взял несколько аккордов, пробуя громкость усилителя. У меня мгновенно вспотели ладони и пальцы заскользили по струнам.
Зрители переговаривались, с нетерпением ожидая начала выступления.
– Готовы? – шепотом спросил я у Джереда и Кристины. – Начнем с «Я хочу взять тебя за руку», а потом перейдем к песням «Роллинг Стоунз».
Мои друзья кивнули.
Я глубоко вздохнул и коснулся струн.
Джеред склонился над клавиатурой. Кристина подошла поближе к микрофону и сунула руки в карманы джинсов.
Мы запели песню «Битлз».
Ее мы исполняли все вместе. Но что-то не ладилось.
Моя гитара звучала слишком громко, заглушая голоса. Мне хотелось остановиться и убавить громкость, но, разумеется, это было невозможно.
Зал молча слушал нас. Зрители не стали вскакивать и танцевать.
Когда мы замолчали, раздались громкие аплодисменты. Но нам хлопали явно из вежливости. Никто не кричал и вообще не проявлял особого энтузиазма.
По крайней мере, мы не опозорились в первую же минуту. Мысленно подбадривая себя, я вытер потные руки о джинсы.
