На вопрос Сорейна: «Так что же?» — она отвела взгляд и нехотя проворчала:
— Лучше вам не знать этого, милорд.
Граф настаивать не стал, но обретенного сына не собирался отдавать никому. Несколько раз малыш, назвавшийся Халегом, был на грани смерти, но через пару месяцев все же пошел на поправку и с тех пор рос вполне здоровым мальчиком.
Халег рано пристрастился к военным играм и мог вести сражения со сверстниками с утра до ночи. Заметив это, старый десятник Бирен стал понемногу учить мальчишку настоящим военным премудростям вместе с его старшим братом.
Неприятности начались после того, как мальчишка побывал то ли у знахарки, то ли ведуньи из-за холмов, несколько месяцев назад поселившейся в их долине. На следующий день пожилую женщину нашли мертвой в своем жилище. Досужие языки болтали разное, а Халег не отвечал на вопросы, говорил только, что не виноват в смерти знахарки. Сорейн и не думал про сына ничего подобного, но чувствовал, что связь между смертью ведающей и теперешним состоянием мальчика есть.
Вечером граф пригласил в гости матушку Веранну. Халег в своей комнате старательно прислушивался, о чем они будут говорить, но до него долетали только отдельные фразы. Один раз ведающая произнесла:
— Возможно, он принял ее Последнее Слово.
Что ответил отец, мальчик уже не расслышал.
Матушка Веранна была права. Старая знахарка, на самом деле оказавшаяся ведающей, почему-то не выбрала себе ученицы и жила совершенно одна. Когда мальчик заглянул к ней из простого любопытства, она уже лежала в постели и тяжело дышала. Халег принес ей воды и спросил, не может ли еще чем-нибудь помочь. Но ведающая сказала, что ее время истекло, только она поняла это слишком поздно, и попросила мальчика подойти. Когда Халег подошел, женщина взяла его за руку и сказала:
— Жалко, что ты не девочка и дара ведающей у тебя нет, но в тебе есть что-то другое, но что, я сейчас не могу разглядеть. Возможно, Последнее Слово, которое я тебе передам, поможет тебе выжить и даст возможность помогать близким тебе людям.
После этого она произнесла несколько непонятных слов и откинулась на подушку.
— А теперь иди! — сказала ведающая, и мальчик, поблагодарив ее, вышел.
На следующий день Халег узнал, что знахарка умерла, но только через несколько дней ему начало чудиться странное.
Веранна между тем рассказала графу, что если ведающая, умирая, действительно передала его сыну Последнее Слово, то оно могло открыть видение у ребенка, а проще говоря, разрушить барьер между реальным миром и тем, что скрывается за его границами. А там скрывается очень много всего — от бесплотных существ до сил мира и путей предназначения любого человека. Именно то, с чем имеют дело настоящие ведающие и отчасти маги. Если у Халега есть хотя бы намек на дар, то именно это и должно было произойти.
Сорейн вздохнул:
— И что же нам теперь делать, матушка?
— Попытайтесь откровенно поговорить с ним. Мальчик не должен оставаться наедине с тем, что он видит. Если он сломается, то может стать вместилищем для чего-то иного, что будет только иметь оболочку вашего сына.
Сорейна передернуло, но он не привык сдаваться.
— Может быть, лучше направить его к вам? — спросил он.
— Вам он доверяет больше как отцу. В конце концов, вы всегда можете посоветоваться со мной.
Ведающая немного помолчала, а потом добавила:
— Даже я до конца не знаю, с чем он был связан и от чего ему удалось оторваться, когда он появился здесь.
Граф с удивлением смотрел на Веранну:
— Но я думал, что вы…
— Я сделала много, — улыбнулась ведающая. — Но если бы он не приложил свое желание, то все мои усилия могли остаться бесполезными.
Сорейн только покачал головой.
— Запомните, он очень сильный мальчик и сам может справиться очень со многим, но ему, как и всем, нужно чувствовать, что его понимают и принимают таким, какой он есть, с чем бы он ни был связан.
— Спасибо, матушка, — поклонился ведающей граф. — Вы вселили в меня надежду. А Халег мне дорог такой, какой есть, он — мой сын. Я завтра же поговорю с ним.
Из всей беседы Халег услышал только несколько последних фраз: «очень сильный мальчик», «сам может справиться», «мне дорог такой, какой есть». Начав засыпать, он снова увидел тени, но, ободренный мнением ведающей и словами отца, твердо сказал им: «Уходите! Я пока не желаю вас видеть!» — и уткнулся носом в подушку. В эту ночь он впервые спал без всяких кошмаров.
На следующий день отец поговорил с ним, как и собирался. Халег рассказал ему все без утайки, даже про то, что подслушал часть разговора, и сразу порадовал Сорейна тем, что тени он уже прогнал и они ушли.
Обрадованный отец даже не выругал сына за подслушивание, испугавшись только, что тот мог услышать слишком много, но, узнав, что именно слышал Халег, успокоился. В тот же день Сорейн рассказал все Веранне. Ведающая грустно покачала головой и сказала, что ей нечего добавить к вчерашнему, но она очень рада, что ситуация разрешилась.
Повзрослев, Халег практически забыл историю с тенями, запомнив только свой разговор с пришлой ведающей и то, что всегда может положиться на отца. Но в его памяти, как и в памяти мира, отложилось все.
Глава 7
Именем Закатного Огня
«Маги, жрецы, да и простой люд не раз видели встающие над волнами призрачные арки из странного света. Кто знает, сколько древних святилищ и порталов в иные каверны и даже в иные миры скрыто в глубине вод.
Летние ночи на севере светлы и коротки, но раз в триста лет наступает Негаснущий День, когда солнце ночью совсем не уходит за горизонт. И почти две декады в тот год вечерняя заря сливается с утренней. Старые ведающие говорят, что в такие ночи можно не только увидеть Закатный Путь, но и пройти по нему».
Маленькие пальчики Лерики уже не болели от холода, они почти перестали чувствовать, несмотря на то что девочка уже в который раз растирала ими лицо и руки незнакомца. Слезы, катившиеся от бессилия из ее глаз, начали застывать мелкими бусинками и склеивать ресницы; звезды на небе мерцали, мороз усиливался.
Надо же было ей решиться на ночь глядя пойти от рыбачьей стоянки в поселок по берегу бухты. Была ведь более короткая дорожка, протоптанная в снегу. Ну не любила Лерика продираться между каменных глыб по заносам, за день заметавшим эту узкую тропку. Девочке больше нравился путь по береговому галечнику — он хоть и длиннее, зато свободен от снега. Конечно, всегда была опасность замочить обувь в набегающих волнах, но застудить ноги она не успевала — всего-то полчаса быстрым ходом, а потом жаркий огонь очага и пахнущая травами жгучая растирка быстро согрели бы их, если что. Девочка знала, что немного рискует, но поступала так уже не в первый раз и поэтому не волновалась.
