До поворота к поселку ей оставалось ходьбы минут десять, от силы пятнадцать, когда прямо за чертой прибоя она увидела какое-то темное тело. Издалека Лерика приняла его за выбросившегося на берег небольшого морского зверя, израненного хищными рыбами или своими же собратьями, что порой случалось. Тогда в поселке будет внеочередной пир, да и впрок, может, удастся что-то заготовить, хотя бы жир для светильников. Поэтому девочка без страха подошла к непонятному телу. Каково же было ее удивление, когда оказалось, что это человек. Рыбак с утонувшего баркаса? Но известий о пропаже в море людей за минувшие два-три дня не приходило. К тому же одежда мужчины была не похожа на рыбацкую, да и вообще типичную для их мест. Разве что высокородные, например, сам граф ло’Айри, изредка надевали подобную. Хотя это как раз дела не меняло — раз человек в беде, его надо спасать.
Лерика прислушалась. К счастью, незнакомец дышал, хоть и тихо, судя по звуку, вряд ли в легких была вода. Поэтому делать искусственное дыхание не требовалось, и девочка сначала понадеялась, что человека достаточно будет напоить эликсиром и растереть лицо и руки. Если переохлаждение длилось недолго, то этого будет достаточно, чтобы хотя бы на некоторое время привести его в чувство, а дальше они бы выбрались из зоны прилива, а может, даже удалось бы довести мужчину до поселка. Оставлять выброшенного на берег на месте вообще без всякой помощи и сразу бежать в поселок за взрослыми девочка не решилась — иногда для спасения жизни играют роль и одна-две минуты — это она знала твердо.
К сожалению, эликсир и первое растирание хотя и вызвали какую-то реакцию у незнакомца, но в чувство его не привели. Тогда Лерика стала пробовать все другие известные ей от наставницы методы спасения людей в таких условиях. Усилия юной ведуньи, а наставницей девочки была самая опытная из ведающих в ближайших окрестностях, не были безрезультатны — мужчина несколько раз застонал, но заставить его очнуться не удавалось. Она уже применила все известные ей заклинания, подходящие для данного случая, и теперь плакала — то ли состояние незнакомца оказалось слишком тяжелым, то ли просто не хватило личной силы у двенадцатилетней девчушки. Неожиданно она вспомнила еще один заговор, слышанный некогда даже не от наставницы, а от одной очень старой знахарки, которая в числе двух других ведающих, включая ее наставницу, старалась вернуть к жизни тяжелобольного паренька. Совсем еще маленькая Лерика тогда стояла рядом с наставницей и слушала. Помнится, тогда паренька удалось спасти. И ни минуты не усомнившись в своих действиях, Лерика, глядя на почти угасшую над морем полоску заката, произнесла, как запомнила:
Как только прозвучали последние слова заклинания, пальцы мужчины так сильно сжали руку девочки, что та от боли и неожиданности даже вскрикнула, но голос ее пресекся, когда Лерика услышала тихий хриплый голос незнакомца:
— А ты знаешь, маленькая колдунья, что смерть очень не любит, когда у нее отбирают то, на что она уже предъявила свои права?
Лерику затрясло, она хотела что-то ответить и не смогла. А мужчина продолжил:
— Но у тебя горячая душа и чистое сердце. Так пусть же Закатный Путь будет твоим. Ты сможешь проходить по нему в оба конца и вести за собой других.
Голос незнакомца прервался. Девочка уже подумала, что тот опять впал в забытье, но мужчина вдруг заговорил снова, причем его голос не был похож на прежний.
— Помоги мне встать и дойти до жилья, девочка, — еле слышно попросил он.
Кое-как Лерика помогла мужчине подняться и, спотыкаясь вместе с ним, повела его в поселок. Как шла, девочка уже почти не сознавала, дорога казалась бесконечной, и, только спустившись в знакомый дом наставницы и увидев горящий в передней комнате открытый очаг, она что-то произнесла и, потянувшись к огню, чуть не упала в него. Лерика еще слышала, как матушка Альда, накормив незнакомца, о чем-то его расспрашивала, что-то с ним делала, а потом ушла провожать его к Старейшей, как попросил странный гость.
Когда наставница вернулась, девочка, согревшись, почти уснула и в полусне недовольно старалась убедить Альду, чтобы та ничего не делала с ней и оставила ее спать как есть. Однако, невзирая на сопротивление ученицы, ведунья отвела ее в заднюю комнату, уложила на постель около печки и еще долго поила отварами и растирала разными снадобьями. Несмотря на это, Лерика проснулась ночью и поняла, что худшее впереди — у нее начинался страшный жар.
Ближайшие несколько декад после этого Лерика запомнила урывками. Приходили ее родители и сначала хотели перенести девочку домой, а потом, поговорив с наставницей, просто просили ее спасти их дочь. Потом ей виделась матушка Альда, сидящая у ее постели и тихо, безответно задающая вопрос: «Что же ты натворила, девочка?..» Выныривая из забытья, Лерика и сама понимала, что висит на грани гибели, ее мучило тяжелое воспаление легких, постоянный кашель, клокотание в легких, потом еще добавились колющие боли при дыхании. Кажется, однажды даже приходила Старейшая, но девочке это могло и показаться.
Со временем весна, юность и жизнь стали брать свое. Девочка начала поправляться. Когда потекли ручьи, матушка Альда даже разрешила родителям Лерики перенести дочку домой, где она и провела, не выходя из дома, время до появления листьев. Целыми днями Лерика смотрела в окна на веранде, в которых стояли настоящие стекла — дорогое, но стоящее того удовольствие, как распускаются почки на кустах и деревьях, как начинают копаться в оттаявшей земле прилетевшие с юга птицы, и думала.
Уже начав поправляться, Лерика не раз задавала себе вопрос: почему ее наставница, столь сильная и опытная ведунья, так долго не могла справиться с обычным воспалением легких, пусть и тяжелым? А если считать появление Старейшей не горячечным бредом, то и подавно непонятно. Да, без вмешательства ведающих люди нередко умирали и от менее тяжелых простуд, но так это без вмешательства. Лерика помнила, как наставница рассказывала ей, что можно излечить и более тяжелые недуги, но для этого нужны не только травы, но и сложные заклинания, и многое другое, что девочке пока изучать было рано. Но сама-то Альда владела всем этим… Может, все дело в использованном Лерикой заклинании?
У самой наставницы Лерика спросить стеснялась, а та почему-то так и не заговорила с ученицей о том случае, что было не менее странно — как правило, все ошибки она разбирала и объясняла тут же. Учеба девочке нравилась и давалась легко, но без ошибок, конечно, не обходилось.
Вспомнилось, что, приведя незнакомца в землянку Альды, она наткнулась на разожженный очаг. Отапливался дом печкой, сложенной из камня, которая находилась в дальней комнате. На ней же готовили еду, но никогда не совершали магических действий, для них служил очаг, который разжигался в передней; значит, в тот вечер наставница совершала обряд или другие действия, для которых требовалось открытое пламя. Может, Альда и так знала все, что случилось с ученицей? Или не все?
Думала девочка о многом, особенно потому, что порой к ней начали приходить странные сны о Закатной Дороге. Сначала она представлялась просто дорожкой, ведущей от берега по воде к заходящему солнцу. В следующих снах дорога стала еще более невесомой, состоящей из огненно-рыжего солнечного света, каким он бывает на закате. Были во снах и встречи с разными людьми, порой весьма странными. Одни из них что-то говорили девочке, даже объясняли, другие просто безучастно уходили в сторону заката. Из снов она запомнила далеко не все, а поняла очень мало, но каждый раз старалась запомнить как можно лучше, чтобы обдумать потом, когда придет истинное знание.
В один из дней к ним неожиданно пришла наставница и сказала, что через декаду девочка переезжает жить к ней, потому что обучением теперь придется заняться всерьез. И Лерика переехала в полуземлянку ведающей, где стала помогать той во всех делах, заучивать многочисленные рецепты снадобий и новые заговоры.
Девочка не знала, что в ту страшную ночь, когда она сама, едва живая, привела в дом наставницы
