решил как-то встряхнуть слушателей, предложил выйти на сцену девушкам, чьи имена начинаются на 'А', а парням попытаться отгадывать имена. Скука была такая, что я тоже полезла на сцену. И вот всех отгадали, потому что у всех имена модные: Аделина, Алевтина, Аида... Крик, шум, хохот... Все, кого угадали, прыгали вниз, осталась я одна. Никто не мог даже представить, что есть такое старомодное имя. И тут встает где-то в задних рядах высокий парень в сером костюме и спокойно говорит: 'Анастасия'. Эстрадник заявляет: 'Раз вы угадали, то сведите девушку вниз'. Он подходит, берет меня за руку. Молча берет...
- И это был наш так называемый Иван? - радостно вскричал Юрий.
- Почему же 'так называемый'? - удивилась Анастасия.
- Осторожность никогда не мешает.
- Это действительно был Иван. Мы тогда познакомились, а встретились только этой весной в Приднепровске.
- Вы показывали новые моды металлургам? - сразу вцепился Юрий, радуясь выгодному для него перескоку разговора. - Пока живы металлурги, моды не умрут!
- Я была там по поручению газеты, - спокойно, как бы специально для Юрия, сказала Анастасия.
- На досуге вы еще и пишете для газеты?
- Пожалуй, наоборот: на досуге я выступаю иногда в Доме моделей, работаю же я в газете.
- Тогда можете напечатать завтра некролог в своей газете!
- Некролог?
- Ну да, вы убили меня своею необыкновенностью! - Юрий поднял вверх руки.
- Какая же тут необыкновенность? - Анастасия взглянула на Людмилу.
- Не обращайте внимания, - спокойно сказала та. - У Юки просто заскакивает язык.
- Неужели? Он ведь электронщик! А починить нельзя?
- Починить? - Юрий даже подпрыгнул от этого слова. - Мой так называемый язык? Должен вам сказать, что у вас чувство юмора еще колоссальнее, чем у меня, если уж быть скромным до конца... Но почему же мы все еще сидим не за столом? Люка, будет что-то для епетита кормов? А если пауза, то могу я показать Анастасии квартиру? Ивану неинтересно, я знаю.
- Нашел что показывать, - пожала плечами Людмила, - музыку поставь какую-нибудь или включи телевизор...
- Это мы успеем, - успокоил ее Юрий, - сегодня пятница, а 'Клуб кинопутешествий' только в воскресенье. Когда же нет кинопутешествий, то можно устроить так называемое путешествие по квартире. У нас самая большая малометражная квартира в Советском Союзе, Анастасия, чувствуете?
- Ты гостеприимный хозяин, - сказал Совинский.
- Хозяин? Это не я! Это Люка так называемая хозяйка. А я так называемый зять академика Карналя.
- Не говори чушь! - недовольно бросила ему Людмила.
- А кому у нас дают три комнаты на двоих? Какой совет ветеранов и при каком райисполкоме допустит такое вопиющее нарушение советских законов и для кого? Для так называемых молодоженов? Но сказано было: 'Дочь академика Карналя, зять академика Карналя...' И нам пошли навстречу. Прекрасно, когда тебе идут навстречу, правда, Иван?
- Наверное, неплохо, - спокойно отозвался Совинский.
- Ты это пережил хоть раз?
- Много раз.
- Но не с квартирой.
- Угадал. Чего не было, того не было.
- Ты посмотришь нашу квартиру?
- Но ведь ты приглашаешь только Анастасию.
- Потому что женщины любопытны, как Ева. Анастасия, хотите посмотреть?
- Охотно, - встала с кресла Анастасия. - Только обещайте меньше объяснять. Я люблю смотреть и думать.
- Ясно. Неизгладимость профессии. Манекенщицы всегда молчат. Только двигаются. Как в немом кино. Но журналисты, напротив, расспрашивают обо всем на свете. Вы спрашиваете - я отвечаю. Люка, не давай скучать Ивану!
Юрий галантно поклонился Анастасии, пропустил ее перед собой в коридор, слышно было, как он объявляет: 'Это место для думания'.
- Боже, я совсем забыла про уток! - воскликнула Людмила и побежала на кухню. Совинский несмело пошел за ней, но через минуту они возвратились в большую комнату. Людмила почти затолкала Ивана туда. - Ты гость, почему же ты должен торчать в задымленной кухне!
3
После замужества Людмилы они встретились впервые. Тогда она как-то не осознавала, какой удар нанесла Совинскому. Почему-то считала, что между ними была только дружба, любовь - это Юрий, а Иван - ничего общего с этим чувством. В своей наивной жестокости дошла даже до того, что пригласила Совинского на свадьбу, вместо этого он пошел к Кучмиенко, подал заявление об уходе. Кучмиенко обрадованно наложил резолюцию об освобождении. Все так просто... и безжалостно.
Они подошли к балкону, на дворе уже темнело, но вода в заливе еще как бы светилась неугасимым синим светом, оба засмотрелись на эту недалекую воду, прислушиваясь к веселому гомону, долетавшему оттуда, молчали, потом Людмила сказала:
- Какая она красивая!
- Вода? - сделал вид, что не понимает, Совинский.
- Я говорю об Анастасии.
- Это не имеет значения, - буркнул он.
- Намного красивее меня. Да что я говорю? Она просто красавица, а я...
- Не имеет значения, - повторил Совинский.
Они снова помолчали, не спешили с разговором, как будто были тут одни, отослали Юрия с Анастасией на край света и до их возвращения имеют целую вечность.
- Часто говорят, что женщинам свойственно предчувствовать, - снова начала Людмила. - Как математик, я должна бы отрицать это, но... Теперь я занимаюсь филологией, эмоциями, неуловимым, интуицией, чувствами и предчувствиями... Мне кажется, что тогда я руководствовалась именно предчувствием.
Совинский не ответил, да и что бы он мог ответить на такую неопределенность. Он только как-то странно согнулся, и у него из горла вырвался короткий звук: то ли удивления, то ли отрицания, то ли просто что-то бессмысленное.
- Наверное, какой-то голос мне тогда говорил, - продолжала свое Людмила, - что ты встретишь девушку намного лучше, чем я.
- Не имеет значения, - упорно повторил Иван.
- Не имеет, не имеет! - передразнила его Людмила. - Ты такой же, как был... Что же тогда имеет значение, если не это?
Иван попытался засмеяться.
- Что? Ну, хотя бы то, что мы с тобой стоим вместе... в твоей квартире... в самой большой малометражной квартире в Советском Союзе.
- Кстати, имей в виду... - не то в шутку, не то всерьез сказала Людмила, - мой Юка страшно агрессивная личность. Я совсем не уверена, что... что пока мы тут с тобой... что он в это время не пытается поцеловать Анастасию.
- Почему ты называешь его Юкой? - спросил Совинский, никак не отреагировав на ее предостережение.
- Потому что он называет меня Люкой.
