Сергей Садов, Иар Эльтеррус
Три дороги во Тьму. Постижение
1.
Странный, отдающийся в голове звон не сразу разбудил Стиора, он еще довольно долго сидел на краю кровати и тряс головой, пытаясь прийти в себя и понять, что же случилось. Только вылив на голову с полкувшина холодной воды, старый маг осознал – звон доносится сверху, из Хранилища. И, похоже, этот звон издает именно то, хранителем чего он был уже седьмой десяток лет. Стиору стало дурно, перед глазами поплыли темные круги.
«Но ведь… – с трудом прошептал он пересохшими губами. – Но ведь… Ну, не может это случиться, так же не бывает, чтобы вот так-то… Почему не тогда, когда я мечтал об этом, ну почему?!»
Даже не накинув халата, как был, в старых штопаных подштанниках, маг вылетел из спальни и понесся по лестнице наверх. Он никак не мог поверить, что это случилось при его жизни, давно подыскивал себе замену и надеялся спокойно дожить отпущенные провидением годы. Ведь не было никаких признаков, ничто не предвещало рождения Троих, да вот, родились, будь они неладны. Давным-давно учитель говорил тогда еще молодому и горящему жаждой деятельности магу, что сменится не одно поколение хранителей, прежде чем случится то, что должно произойти. И что никак не ему, Стиору арн Наду, быть ответственным за великое Возрождение. И вот – на тебе, сподобился… Да еще и в старости, когда сил уже нет совсем. Ему недавно стукнуло сто двенадцать лет, и маг, хотя выглядел лет на пятьдесят, искренне считал себя глубоким стариком. Самым страшным было, что у него до сих пор нет ученика, некого отправить вместо себя на поиски родившегося, да просто довериться некому.
Старик вздохнул, остановившись у резной, черного дерева двери. Что ж, ему «повезло», и теперь придется расхлебывать заварившуюся кашу.
«Будь оно все проклято!» – выругался старый маг и в сердцах стукнул по стенке, ушибив руку.
Отведя таким образом душу, он отпер дверь и вошел, все еще искренне надеясь, что ошибся. Увы… Потерянный Жезл коротко вспыхивал синим светом и звенел. Проклятый звон! Маг стоял посреди комнаты и смотрел на то, что завершало его спокойную, тихую жизнь и обрекало на тяжкие испытания. Что ж, Стиор арн Над не остановится ни перед чем, чтобы произошло предначертанное.
Он молча пожевал губами и подошел к нише, где хранился все эти десятилетия Потерянный Жезл. Коротким заклинанием маг заставил проклятую штуковину замолчать – не хватало только, чтобы кто-нибудь услыхал этот звон и заинтересовался: а что это происходит в башне старого отшельника? Особенно – кто- нибудь из других магов… Тогда за его старую шкуру нельзя будет дать и ломаного гроша, а преемника нет, не сумел, к сожалению, найти талантливого бунтаря. Достаточно смелого, чтобы прикоснуться к запретному. Да, буквально все, с кем сталкивался Стиор в последние несколько десятилетий, мыслили штампами, и никто не желал ни над чем задумываться. Попадались, безусловно, и очень талантливые, умные люди, но и они не осмеливались переступить через возведенный в сознании барьер. Не пытались переосмыслить вбитые с детства догмы. Магия Тьмы испокон веков была вне закона, считалась страшным злом, против которого все средства хороши. Даже здесь, в империи, где привечали всех и каждого вне зависимости от их вида. Однако Тьму почему-то огульно объявили злом, даже не задумываясь, что это несправедливо. Никому не пришло в голову спросить: «Почему? За что?» Никому…
Тяжело вздохнув, Стиор приложил Потерянный Жезл ко лбу. Тот мягко зажужжал и начал погружаться в его череп. Это не было иллюзией, при Слиянии жезл действительно становился на некоторое время единым целым с мозгом мага. Через несколько мгновений его уже не было видно, только легкое свечение в глазах старика говорило, что что-то здесь не так. Стиор всегда ненавидел Слияние, ему дорого обходились полученные таким образом знания – несколько суток дикой мигрени порой. Но иного выхода нет. Он не строил иллюзий и понимал, что вскоре по следу родившихся этой ночью пойдут лучшие ищейки Церкви и Конторы. При воспоминании о последней Стиор содрогнулся – казалось, люди проклятого Вихря вездесущи. Старик стоял, держась рукой за стену, пока информация с жезла усваивалась мозгом. Колени противно дрожали от слабости, все тело покрывал пот, он тяжело дышал. Но, в конце концов, пытка закончилась.
Маг присел на стоящий в другом углу табурет, слегка отдышался и прикрыл глаза, одновременно произнося слово активации. Перед глазами тут же вспыхнула карта родного мира. Дзарн. Дзи-Ар. Лли-Эл. Тхорворд. Танр. Сам Стиор предпочитал последнее имя, так как был родом из Крон Арингара, необычной страны с двумя равноправными столицами, где жило больше гномов, чем людей. В свое время гномы из старого рода Ганказад поселились на освобожденных от эльфов землях и построили два города, Крон и Арингар. Много позже там появились люди и расселились рядом со своими низкорослыми соседями. Гномы поначалу не обращали на них внимания, но потом пришлось – человеческое честолюбие не знало пределов, и люди захватили Арингар. Однако через столетие, как это ни странно, бывшие враги объединились, и в Крон Арингаре стали править две династии – гномья и человеческая, причем, вместе. Когда пришла Церковь, кронарингарцы вынужденно приняли веру в Спасителя, и их оставили в покое.
Стиор был сыном уличной шлюхи, умершей родами, и выжил буквально чудом, оказавшись на улицах Крона с раннего детства. Как-то так вышло, что малыша подобрал старик-гном, тоже нищий, без кола и двора. Поэтому будущий маг с детства куда лучше знал гномов, чем людей. Да о чем речь, его первой женщиной стала симпатичная гнома, неизвестно почему заинтересовавшаяся худым нескладным юнцом. При воспоминании об этом старик мимолетно улыбнулся – таких эпизодов у него в жизни было очень мало, и он берег память о каждом, как о чем-то драгоценном. В те времена он задумывался о чем угодно, но и представить себе не мог того, что вскоре случится. Стиору в голову не приходило, что он станет одной из «черных ворон», как, плюясь, называли магов в Крон Арингаре. Скажи ему кто об этом, он бы долго смеялся. Только от судьбы не уйдешь. От многого старик хотел бы отказаться в своей нескладной жизни, но это было невозможно. Учитель приучил его смотреть в глаза реальности и не строить иллюзий. Никаких и никогда.
Маг встряхнулся, избавляясь от воспоминаний. Пора браться за дело, на грусть о прошлом времени нет. Он снова активировал внедрившийся в мозг жезл. Тут же на все еще висящей перед внутренним взором карте зажглась ярко-алая пульсирующая точка. Стиор всмотрелся и глухо выругался сквозь зубы. Родившийся изволил появиться на свет не где-нибудь, а на юго-западе Коствада, в самой, что ни на есть, дикой глуши. Да туда добираться, по меньшей мере, года три, если не четыре…
– Это что же? – едва слышно спросил сам себя он. – Это мне теперь туда свои старые кости через полмира тащить, что ли?
Похоже, именно так. Старик глухо застонал сквозь зубы и проклял все на свете, одновременно понимая, что утро застанет его уже в дороге. Иначе не мог – всю жизнь долг был для него превыше всего. Он сам, по собственному выбору возложил на себя после смерти учителя обязанности хранителя. А значит, теперь обязан исполнить их до конца, невзирая ни на какие препятствия. Даже умереть он теперь не имел права – никто, кроме него, не сделает должное. Нет у него ученика, так уж сложилось. Самому придется, и ничего с этим не поделаешь – кто-то должен помочь родившемуся стать тем, кем тот обязан стать. А люди?.. Да почти все люди и нелюди на Танре отдали бы что угодно, лишь бы он потерпел неудачу! Только бы не дать родившемуся стать одним из Трех. Слишком они боялись Ушедшего, слишком сильно им вбили в головы, что Тьма может быть только злом. Маг давно уже не пытался ничего объяснять даже самым умным – бесполезно, в этом вопросе как будто кто-то навесил им шоры на глаза. Что ж, Стиор предпримет все усилия для того, чтобы родившийся исполнил предначертанное. Если удастся… Ведь тот вполне может и не стать одним из Трех, прожив бесполезную, никчемную жизнь обычного человека. Как ни горько это осознавать.
Старому магу очень не хотелось покидать насиженное место. Он уже больше пятидесяти лет жил в своей башне, доставшейся от учителя, и успел к ней привыкнуть, даже сродниться, что ли. Империя Над была единственной страной на Танре, где к магам относились вполне лояльно и даже уважительно. Их не травили, не жгли на кострах, как во всем остальном мире. Церковь, конечно, имела определенное влияние и здесь, но была отделена от государства и никак не влияла на политику, что безмерно раздражало святых отцов. Императоры династии арн Над цепко держали власть, и их подданным жилось неплохо – налоги были невысоки, как и цены, поэтому жили в империи куда богаче многих иных стран. И уж никогда не было здесь беспросветной нищеты и отчаяния, царящих в «святом» Фалноре, оплоте воинствующей Церкви Спасителя. Там за неосторожно сказанное слово человека объявляли еретиком и отправляли на костер. А
