Как им удалось вырастить живой город под землей?! Стиор ощущал его странную жизнь и сразу понял, что городу любопытно, кого это привели сюда. Вокруг было довольно светло – потолок светился мягким светом, тихая, на грани слышимости, музыка шелестела вокруг, вызывая ощущение покоя и умиротворенности. Здания имели самый необычный вид – наросты, шары, клубки паутины и даже нечто, совершенно невообразимое. Если бы Стиору раньше не приходилось видеть мертвые города древних, он бы растерялся. А сейчас многое узнавал, но далеко не все. Живые дома располагались на нескольких уровнях и были связаны сотнями мостиков из сросшихся лиан. Но город был почти пуст… Изредка появлялась на мостках или улицах фигура одинокого дзенна, и снова никого. Тинх, с легкой улыбкой наблюдавший за магом, понял его недоумение и вздохнул.
– Ты заметил, человек… – с болью сказал он. – Нас почти не осталось. Последние в этом мире дзенн- анн-в'иннал вымирают. Скоро ваша вера в то, что нас нет, окажется верной.
– Но почему?!
– Ты еще спрашиваешь? – вмешался в разговор фанн, скептически глядя на него. – Или среди людей и маги Тьмы стали невежественны? Ты должен знать историю и понимать, что происходит с малыми замкнутыми сообществами.
Стиор на минуту задумался, потом кивнул – ясно, почему с древними произошло то, что произошло. Никому из последователей Тьмы нетрудно понять. Это Свет требовал от своих последователей прежде всего веры, а Тьма хотела от идущих в нее знаний. Четкого понимания того, что происходит, и того, что может произойти. Невежда не мог служить Великой Матери, так как обязательно становился тем самым злом, о котором кричали церковники. Что, естественно, люди приписывали самой Тьме. А полная духовная свобода – это отнюдь не вседозволенность, не возвышение себя за счет боли и горя других. Невежда осознать этого не мог и понимал свободу, как разрешение убивать и мучить, идти по головам, топтать все и вся. Потому-то и требовался от идущего во Тьме высочайший уровень знаний – он должен был четко понимать последствия своих или чужих действий, понимать в комплексе, всегда знать, как адекватно ответить на любое хорошее или плохое для него событие, не причиняя большого вреда окружающим.
– Вырождение? – грустно спросил маг. – Популяция слишком мала?
– Увы, – помрачнел тинх. – Близкородственные браки со временем обязательно провоцируют генетическое вырождение. Фанн'еэ работают с генами каждого зародыша, но это не всегда помогает. Далеко не всегда. Да и плодовитость наших женщин всегда оставляла желать лучшего. Даже когда наши предки еще только бежали с Корвага.
– Сколько вас тогда было?
– Около шести тысяч. Спаслись ведь еще и не лучшие… Лучшие остались там.
– Ясно, – посмотрел тинху прямо в глаза Стиор. – А сколько вас сейчас?
– Меньше тысячи… – оскалился тот. – Спасти нас не может уже ничто. Разве что…
Он с затаенной надеждой посмотрел на мага. Старик спокойно выдержал взгляд горящих вертикальных зрачков верхней пары глаз дзенна и молча, утвердительно кивнул. Фанн, ведущий их куда-то по путанице подвесных мостков, отчетливо фыркнул, ясно показывая свое отношение к глупой, по его мнению, надежде тинха.
Впереди Стиор увидел огромного размера мохнатый шар.
«В'эор Нр'ар Дз'энне…» – тихо прошептал он, никогда не надеялся побывать в этом вместилище мудрости древних.
Маг лихорадочно старался припомнить, как следует вести себя там. Он в свое время читал об обычаях дзенн, но многое в книгах было только догадками – информации сохранилось недостаточно. Но все же следовало хотя бы попытаться вести себя правильно. Фанн тем временем вошел в круглую дверь сквозь завесу белесых щупалец. Стиор на мгновение задержался, выдохнул, как перед прыжком в воду, и вошел, не обратив внимания на скользнувшие по лицу щупальца. Почти ничего из вычитанного в древних книгах не соответствовало тому, что он увидел. Но все в этом зале было настолько красиво и соразмерно, что захватывало дух. Стены покрывали живые картины, статуи нечеловеческих очертаний, но, тем не менее, прекрасные, стояли в углах. Даже в этой глуши дзенны остались эстетами до мозга костей.
Невдалеке от входа покачивался на живом отростке дза'тиун'йеннэ, шар Познания – в этом книги не солгали. Именно он включал мозг разумного в общее ментальное поле города и давал ему полное знание об окружающем. Душа старика пела – не думал, что с ним случится такое, даже надеяться не смел. Маг подошел к шару и низко поклонился, даже не пытаясь положить на него руки, как полагалось при полном контакте. Понимал, что ни его дара, ни его знаний не хватит, чтобы войти в общее поле разума. Но все же Стиору показалось, что его душу омыло чистой прохладной водой, в сознании вспыхнула картина города, и он с изумлением понял, что отныне знает его так, будто провел в нем всю жизнь. Город, несмотря ни на что, ощутил принадлежащего Тьме и принял его. Стиор стал своим. Никогда маг не чувствовал себя где- либо дома, всегда и везде он был чужим, а тут вдруг… Это оказалось очень приятно – чувствовать, что у тебя есть дом, который тебя любит и ждет. Старик едва сдержал слезы.
Фанн и тинх с некоторым удивлением наблюдали за ним. Мало кто даже из живущих здесь дзенн был способен напрямую общаться с шаром Познания. Впрочем, этот человек – маг Тьмы, а значит, может многое. Великая Мать никогда не дает своей силы невежде. Раз дза'тиун'йеннэ принял его, то он не таит в сердце зла к народу дзенн-анн-в'иннал.
– Как твое имя, маг? – выступил вперед тинх, фанн недовольно поморщился, но ничего не сказал.
– Стиор арн Над, – поклонился старик, чувствуя немалое облегчение – вопрос об имени означал, что его приняли в качестве гостя и ему в городе не стоит ничего опасаться.
– Садись, – кивнул в сторону правой стены фанн.
Стиор с недоумением огляделся – В'эор Нр'ар Дз'энне был совершенно пуст. Но сразу после приглашения старый дзенн что-то пробурчал, и маг уловил волну силы. Пол у стены вспучился. Через несколько мгновений из него выросли три удобных кресла и низкий вогнутый столик, на котором стояли круглые сосуды с янтарным напитком. Стиор снова поклонился и сел у стены. Он пригубил золотистый напиток и чуть не задохнулся от восхищения. Видимо, знаменитый дзеннский ш'опар. Да ничем иным он просто не мог быть. Вкус оказался неописуемым и совершенно незнакомым. Не зря восхваляли этот напиток авторы древних книг – после первого же глотка магу показалось, что какая-то сила мягким ударом вышвырнула из тела всю слабость и усталость, накопившуюся за три года пути. Это было что-то невероятное, уже долгие годы Стиор не чувствовал себя так хорошо, сознание стало кристально ясным, он вспомнил многое, что считал навсегда забытым. Да, ш'опар великолепен, но маг не рискнул выпить больше двух глотков – стимулятор слишком силен для его старого организма. Он откинулся на удобную спинку и поднял взгляд на дзенн, усевшихся напротив.
– А теперь, маг, – прищурил обе пары глаз фанн, – я хотел бы знать, каким это образом ты был хранителем. И как вообще можно перестать им быть? Ты пренебрег долгом?
Легкая улыбка тронула губы Стиора. Даже древние не избежали недоверия всех ко всем. Но он понимал фанна – и сам бы не поверил в случившееся за последние три года, если бы это не произошло с ним самим. Впервые за долгие годы встретив союзников, маг не стал ничего скрывать и рассказал все. И о том, что сейчас происходит в мире, и каков расклад сил, и о своей судьбе, и о ночи, когда родились Трое. А потом обо всем, что сделал сам, о дороге до прихода в Чернолесье. Дзенны внимательно слушали, изредка задавая уточняющие вопросы. Даже по этим вопросам маг мог оценить силу интеллекта и память этих странных существ.
– Ты утверждаешь, что матрицы Силы самовольно покинули тебя? – наклонился вперед фанн, когда маг закончил, его глаза горели недоверчивым огоньком. – Я не могу в это поверить. Твой рассказ бездоказателен.
– Тогда ответь мне, мудрый, – прищурился Стиор, – почему одна из Девяти осталась со мной?
– Одна из Девяти?! – одновременно вскочили на ноги оба дзенна. – Она с тобой?!
– Да, вот, – маг тоже встал и протянул руку, на запястье которой налилась серым тонкая полоска.
Фанн осторожно приблизился и внимательно всмотрелся, тихо шепча какое-то заклинание. Глаза старого дзенна на мгновение подернулись Тьмой, полоска тоже потемнела и тихонько, мелодично зазвенела. Потом вокруг нее образовалась синеватая дымка. Фанн отступил на шаг и благоговейно поклонился. Еще немного постояв, глядя на запястье Стиора, он повернулся к тинху и хрипло выдохнул:
