Драконы во гневе

— Я ничего не видел. Возможно, тебе это привиделось под действием яда.

Гирким подняла руку:

— Раз уж он здоров, мы должны признать, что кто-то вылечил его. Если бы это сделал Керриган, он бы остался тут.

Ломбо недовольно фыркнул, постукивая пальцем по носу:

— Следов Керригана нет. Ломбо ищет, но пока его не обнаружил.

— Согласен, это был не Керриган, — Дрени почесал темную бороду. — Тогда нужно ответить на простые вопросы: кто это сделал, почему он это сделал, и почему он не остался? Ведь ничто не должно было вспугнуть его.

— Если только не голоса из нашей комнаты или шум шагов уходящих королевских стражников.

— Возможно, ты права, Пери, — мужчина нахмурился. — Эльфы и вильванцы удостоились бы похвалы за спасение Норрингтона. Желание оставить все в секрете могло возникнуть у людей, работающих на Кайтрин.

— Но это не Нефри-кеш, — Уилл уверенно мотнул головой. Он отказывался верить, что его спас его дед. На мгновение задумавшись, Уилл понял, что все гораздо сложнее. Его пугало то, что дед мог спасти его только для того, чтобы призвать на службу к Кайтрин. Эта мысль вызвала у юноши дрожь, он сделал еще глоток супа.

Пери помотала головой:

— Вряд ли. Он, кажется, любит, чтобы о его присутствии знали все, и если бы ты был мертв, дела Кайтрин пошли бы быстрее. Дрени, твое объяснение того, что они не остались, чтобы получить награду, вполне разумно. Это означает, что кто-то в лагере Кайтрин действует против нее.

Дрени нахмурился:

— Все не так просто, Пери. А что, если сулланкири плетут интриги друг против друга, чтобы в результате захватить власть? Паук мог задумать убить Уилла, чтобы получить похвалу. А другой сулланкири, возможно, хотел видеть Уилла живым, как потенциального соперника его деда и отца. — Он взглянул на Уилла. — Ты называешь ее Леди Снежинка. Может, это была Миралл'мара? Она способна исцелять, и она белая-белая.

Уилл на секунду задумался. Миралл'мара когда-то была воркэльфом, она, несомненно, красива и стройна, и от нее даже исходит сияние. Леди Снежинка внешне походила на нее, но вместе с тем было в ней что-то особенное, чего не было у Миралл'мары. Потом Уилл отчетливо вспомнил ненависть на лице сулланкири, когда та пыталась убить его в Ислине.

— Нет, нет, это не она, — он сделал еще один глоток супа и облизнул губы. — Она не сулланкири. Я в этом уверен, это не морок от яда.

— Значит, есть еще один игрок, — Дрени сложил руки в замок На затылке. — Однако мы не знаем, кто она. Мы не знаем, принадлежит ли она к какому-нибудь лагерю или нет. Но мы знаем, что она захотела, чтобы ее действия остались незамеченными.

Пери кивнула:

— И мы знаем, что она очень сильна.

Уилл наклонил кружку и выпил последние капли супа. Улыбнувшись, он вытер рот тыльной стороной руки:

— Спасибо, Ломбо.

Неповоротливый панки важно кивнул.

Уилл скинул с себя одеяла, придавив Квика углом одного из них, и свесил ноги с кровати. Юноша соскользнул бы вниз и встал бы на ноги, но Пери решительно преградила ему путь:

— Куда это ты собрался?

— Я уже здоров, — Уилл старался сохранять легкость в голосе, но в нем все еще слышалась хрипотца. — Я здоров.

— Пери тебя не спрашивает, Уилл, — Дрени положил руку ему на плечо и уложил парнишку обратно. — Суп и сон помогут тебе восстановиться. А именно это тебе и нужно. Мы не знаем, что сделал с тобой яд и насколько хорошо тебя вылечили.

Уилл ощупал шрамы на шее:

— Мне же кучу дел переделать надо! Фрагмент…

Гирким покачала головой:

— Маги Скрейнвуда выпилили часть балки и спрятали ее во дворце. Завтра состоится формальное слушание, и Ворон будет отпущен на свободу. Тебе сейчас нечего делать.

— Хорошо, тогда вы тоже можете заняться своими делами. Со мной все в порядке. Не нужно волноваться.

Ломбо потянулся, сверкнув когтями:

— Керриган пропал. Уилл снова с нами.

Вор сощурился:

— Или вы меня здесь охраняете?

— Не нужно. Я сказал им, что не нужно помощи, — Квик устало пожал плечами. — Не слушают, совсем не слушают. Уилл засмеялся: — Тогда я должен сказать спасибо.

— Не за что, Уилл. Ты Норрингтон. Тебя едва не убили, — Пери потянулась к нему и ласково коснулась щеки. — Ты надежда мира. Надежда не может умереть.

Уилл снова схватился за горло:

— Надеюсь, Кайтрин тоже так думает.

Дрени засмеялся:

— Она тоже так будет думать. Но тогда у нее уже не будет шансов спастись.

ГЛАВА 27

Несмотря на то что Адроганс ехал верхом один, он чувствовал, как его крепко обнимает Повелительница Боли. Она обхватила его спину и царапала когтями грудь. Острые зубы вонзались ему в шею и плечи. Она была самозабвенно увлечена этим занятием. Адроганс же был сконцентрирован, как никогда. Она пользовалась им, а он пользовался ею, оставаясь в выигрыше.

Стояло раннее утро, и повсюду вихрем кружились хлопья снега. Вдали пурга постепенно стихала. Весь западный берег реки Свар был покрыт лесами, через которые прошли его войска. В полукилометре от боевых позиций склон сбегал к северному броду. Водный поток походил на черную змею, а за ним виднелись бело-серые холмы, некогда бывшие опорным пунктом, охранявшим эту важную переправу.

Хотя внизу не было видно никаких движений, благодаря ийруну Адроганс ощутил присутствие врага. Он не знал, сколько их там, — ему еще не хватало опыта, чтобы быть способным почувствовать это. Генерал мог лишь сказать, что численность врага велика, но они страдают от холода и голода одновременно.

Адроганс взглянул на Пфаса. Крошечный жуск сидел верхом на буром горном пони с косматой гривой:

— Что думаешь, дядя?

Пфас втянул носом воздух:

— Мертвыми они хуже пахнуть не станут. Все эти бормокины, вильванцы, хогуны и кто там еще.

— Кто-то еще? — Адроганс попытался сосредоточиться на своих ощущениях, и Боль крепко вцепилась ему в бок. Моргнув, генерал сумел сосредоточить все свое внимание. Испытываемая боль придала ясности восприятию. Он кивнул. Там, в водовороте голодных и дрожащих тел был еще кто-то.

— Я чувствую, но не знаю, кто это.

Невысокий шаман поплотнее закутался в толстое шерстяное одеяло, накинутое на плечи. Сине- зеленый плед, казалось, не подобал случаю, тем не менее семья Гварнин, подарившая его, была крайне горда тем, что шаман всегда брал его с собой. Сидя в седле, Пфас нагнулся вперед, словно намереваясь шепнуть что-то своему коню, потом мотнул головой: