Он стукнул кулаком по ручке кресла. Черт, надо же было быть таким идиотом. Он разыграл весь этот спектакль как по нотам, а я ему только подыгрывал. Дурак!
Рядом в свободное кресло опустилась Эрика:
– Не возражаете, если я тут посижу немножко? Устала.
Син кивнул:
– Мне как раз не хватало хорошей компании. Вы из Феникса или из Токио?
– Из Феникса, но скорее всего ближайшие две недели пробуду в Токио. После этого рейса у меня отпуск. – Она поправила локон. – А вы в Японию по делу или отдохнуть, мистер Мак-Нил?
– Синклер, с вашего позволения. Честно признаться, даже и не знаю. Строго говоря, по делу, но надеюсь, что и поразвлечься удастся.
Эрика похлопала его по колену.
– Не сомневаюсь, у вас получится, как вы хотите. – Она побарабанила пальчиками по экрану, вделанному в спинку кресла напротив. – Будете смотреть фильм? Он получил несколько призов на последнем фестивале.
– Я знаю, он считается лучшим со времен Оливье и Гибсона, но в роли Генриха Пятого вместо Маклея Колкина какой-то придурок. Я лучше вздремну.
В голове салона прозвенел звоночек.
– Ну что ж, приятного сна. Я разбужу вас перед посадкой.
Когда самолет начал снижаться в аэропорт Нарита, Эрика тронула Мак-Нила за плечо. Пилот посадил лайнер так мягко, что пассажиры почувствовали лишь слабый толчок, когда колеса коснулись полосы. Син взглянул сквозь забрызганное дождем стекло на серые здания.
Да, кошмарное зрелище. Тот, кто еще в 1970 году устроил акцию протеста против открытия аэропорта был, несомненно, прав. С тех пор бетонная зараза расползлась по всей Японии. Ни клочка живой земли не осталось.
Син заполнил иммиграционные бумаги и указал, что остановится в «Нью-Палас-отеле». Затем достал из рукава карточку и отдал Эрике вместе с остальными бумагами. Собрав документы, стюардесса повела привилегированных пассажиров в комнату ожидания первого класса. Там она отдала бумаги лысому японцу в темно-синем костюме и, прежде чем вернуться на самолет, подошла к Мак-Нилу.
– Рада была познакомиться, Синклер. Может быть, посчастливится увидеться в Токио?
– Буду очень рад. – Он взял ее за руку, и Эрика, обняв его за плечи, прошептала:
– Я положила ваши бумаги сверху, так что таможню пройдете первым.
Син лишнее мгновение задержал ее в объятиях – в знак того, что оценил эту услугу. Эрика ушла. А он решил посидеть в кресле – и сразу же пожалел об этом решении, потому что рядом плюхнулась в кресло дама преклонных лет с мопсиком. Мопсик был похож на кусок свалявшегося ковра с глазами. Дама не сводила с него восторженных глаз и не переставая бормотала ему что-то нежное; Син мог разобрать только «-еньк», '-ечк', «-очк» и прочие уменьшительные суффиксы.
– Мистер Мак-Нил? – позвал таможенник.
Син встал и подошел к стойке. Таможенник внимательно рассматривал карточку, которую Койот положил в кейс.
– Коннихт-ва? – спросил Син.
Таможенник не удивился, услышав японскую речь.
– А как ваши дела? – спросил он, продолжая изучать документы.
– Анмари.
– Хорошо? Я за вас рад. Должно быть, полет был долгим?
– Хай.
– Мистер Мак-Нил, вы можете говорить по-английски' я владею им в совершенстве.
Пропустив карточку через считывающее устройстве, он бросил взгляд на дисплей, потом нахмурился, вздохнул и забарабанил пальцами по клавиатуре.
– До ситан дайо?
– Все в порядке, мистер Мак-Нил. Мне показалось, что… Но нет, все нормально.
Он шлепнул на документы Мак-Нила последний штамп.
– Ваш багаж без промедления будет отправлен в «Нью-Палас-отель». Счастливого пребывания в Японии.
– Домо аригато, – вежливо ответил Син, забирая карточку.
Он прошел по короткому коридору и оказался в суете международного аэропорта. Сверившись с указателями, Син неторопливо направился к ближайшей станции поезда до Токио.
Этот Койот не так уж и плох. Таможенника явно что то насторожило, но он промолчал. Что ж, если у Койота есть влияние в Японии, его акции идут на повышение. Он покачал головой. В последний раз Синклер уезжал из Японии абсолютно незаконно, по поддельным документам, и даже когда самолет вылетел из зоны досягаемости «стингеров», Син не сразу поверил, что все позади. С тех пор он оставался персоной нон грата в Стране восходящего солнца.
Втиснувшись в плотную толпу людей, идущих к поезду, окунувшись в их голоса и раскатистую, немного каркающую речь, он еще раз вернулся мыслями в прошлое. После того как отец украл Кристину, Син поехал
