– Вы – Боб Грант? А у вас, случайно, нет брата по имени Джон?
Грант поднял голову, и Раджани встретилась с ним взглядом.
– Джон? Да, есть.
Подозрительность слегка возросла, но зато он больше не злился. Раджани вытягивала из собеседника фрагменты его памяти.
– Значит, я не ошиблась. Вы похожи. – Образы сразу хлынули мощным потоком, и из них уже можно было выделить самостоятельные воспоминания. – Мы с ним встречались в Таосе несколько лет назад.
На лице офицера отразилось замешательство.
– В Таосе? Но Джон никогда…
– У меня был отпуск. Он тоже приехал отдохнуть.
Вы же знаете, как он отдыхает. – Она мечтательно улыбнулась и опустила глаза. – Мы были вместе всего неделю, но я никогда его не забуду.
Она постаралась, чтобы голос звучал страстно, но в ответ почувствовала только еще большее замешательство офицера. Тогда, подумав, она послала ему свой образ в несколько измененном виде: черты лица жестче и на подбородке пробивающаяся щетина.
Эта внезапная перемена пола заставила Гранта покраснеть и вызвала в нем горячее желание как можно скорее избавиться от свидетельства столь явной распущенности своего брата:
– Вы точно хотите войти? «Дадзамоки» не любят чужаков. Они очень консервативны.
– Я знаю, – сказала Раджани, подняв голову и снова становясь женщиной. – Это было раньше, до того, как я поняла, кто я на самом деле, и сделала операцию.
Она улыбнулась и послала Гранту легкое смущение, затем несколько порций усталости и, наконец, надежду, что чертова машинка не сломается и не придется выписывать карточку вручную.
Ее атака принесла результат, и рудиментарные защитные механизмы его мозга окончательно сдали. Для Гранта она теперь была транссексуалом-гомосексуалистом, который не ограничился только сменой пола. Нет, он дошел до того, что покрасился в черный с золотом и еще что-то сделал с глазами. Гранту определенно не терпелось избавиться от этого психа и вернуться к Фестивалю кинокомедии Сильвестра Сталлоне. Ну почему именно в мое дежурство?
Раджани решила еще немного его подтолкнуть:
– Я помню, как Джон рассказывал о том, как вы пошли на рыбалку, и за вами погнались собаки. Он говорил, что ужасно злился на вас за то, что в итоге все укусы достались ему одному. Но потом, когда тот парень с фермы выходил его и открыл в нем новые желания, Джон стал считать этот случай большой удачей.
Чувство вины хлынуло из Гранта, как нефть из пробитого трубопровода. В ответ на это Раджани послала ему свой вариант:
Не хотелось бы, самому менять ей, карточку. Как только она пройдет, так обязательно во что-нибудь влипнет, а виноват окажусь я. Может, она еще захочет вернуться в тот же день?
Эта идея ему явно понравилась, и Раджани продолжала разжигать ее в нем. Грант лучезарно улыбнулся ей из-за перегородки.
– Знаете что, поскольку вы подруга Джона, я дам вам временный пропуск. Когда войдете, получите карточку в центре. Таким образом, вы можете сохранить свою старую карточку на случай, если захотите уехать.
Он подмигнул ей, чтобы она поняла, какую честь ей оказали.
– О, Боб, да вы просто классный парень! – Она спрятала свой кусочек жести, поскольку поднос для карточек уже уехал в стену. Грант быстро нацарапал что-то на листке бумаги, подписался и на подносе переправил листочек Раджани. Она схватила пропуск, едва не расхохотавшись при виде нечитаемой росписи, и подмигнула Гранту:
– Может быть, я зайду к тебе как-нибудь, когда устроюсь на новом месте?
– Обязательно. Выпивка за мной! – улыбнулся он, хотя испытывал в тот момент только панический страх и смятение.
Раджани подбавила ему паники и усилила его замешательство до такой степени, что прошло аж четыре дня, прежде чем он вспомнил, что, получив пропуск, она почему-то направилась обратно в лагерь.
Служащий иммиграционной службы у восточных ворот принял у нее временный пропуск и за считанные секунды выдал ей постоянную карточку. 'Лесли Грант' с двумя приемными детьми на законных основаниях вошла во Флагстафф.
Как только они прошли через ворота, командование на себя взяла Дороти. Мики позволил Раджани взять себя за руку, и они вместе плелись следом за девочкой.
Раджани почувствовала разочарование Дороти, когда они добрались до места назначения:
– Черт, опять тут все переделали. Это был наш контиминимум, но я его не узнаю.
– Ты, наверное, хотела сказать кон-до-мк-ниум'! – Раджани посмотрела на здание, возле которого они остановились. Стены, как обычно, были выкрашены в цвет хаки. Издали было похоже, что они обиты листовым железом. В каждой квартире было одно окно, смотрящее на улицу. С торца здания не было ни окон, ни дверей, а во двор выходили балкончики, соединенные лестницей, которая и вела внутрь.
На доме не было обычного номера, но под каждым окном было крупно выведено восьмизначное число.
– Какой у вас адрес, Дороти?
