Я устремил свое сознание дальше, следуя извилистым путем вдоль хромосомы. Молекулы аденина соединялись с тимином, гуанина – с цитозином, складываясь в бесконечные повторяющиеся узоры. Двигаясь дальше, я понял, что парю вдоль хромосомы 11. Я знал, что она состоит из генов, без которых не может существовать ни одно человеческое создание. Тут я почти безотчетно замедлил движение и стал разглядывать простирающиеся подо мной 1720 основных пар, составляющих ген, который отвечал за производство бета-глобулина – одного из четырех белков, входящих в состав гемоглобина. Благодаря ему красные кровяные шарики разносили кислород из легких по всему организму.
Изучая цепочку, я понял, насколько она важна. Любые изменения, любые нарушения в ее коде окажутся роковыми, если распространятся по всем клеткам тела. Если я заменю одну пару тимин-аденин на пару цитозин-гуанин, клетка наполовину перенастроится на производство гемоглобина-М. А если я сделаю такую же замену на том же участке второго экземпляра хромосомы 11, дефектную форму бета-глобулина начнет производить и эта клетка, и те клетки, которые возникнут в результате ее деления.
А если я проделаю такую операцию со всеми клетками тела Нэтч, она заболеет 'черным зевом' и умрет. Если же произвести такую замену только в яйцеклетке, а потом в половых клетках Бата или другого партнера, которого она выберет, у них родится' ребенок со смертельным недугом.
Нэтч оплачет умершего младенца, а потом захочет родить другого, и его тоже унесет смерть.
И я вдруг понял, что хочу произвести такую замену.
И понял, что стоит за этим открытием.
'Это только начало', – сказал мне Скрипичник, умирая. Он не сожалел о своем уходе, он встретил смерть, источая самодовольство, от которого меня пробрал холод. Давным-давно он поклялся, что не повторит ошибки, которую допустил с Пигмалионом. Он лишил меня возможности принять могущество Темного Властелина без его одобрения.
Теперь я знал, почему он не противился смерти и почему мне удалось помешать Императрице сбежать из этого измерения. Я не был ни синтезатором, ни конструктором. Этот мир потерял Темного Властелина, который определил его законы и свойства. Гибель Пигмалиона придала его протоизмерению тот же аспект, которым наградил меня Скрипичник.
Смерть.
Скрипичник решил не допустить, чтобы его провели и предали еще раз. Он сформировал из меня безжалостного охотника, неотступно преследующего врагов своего господина, но не ограничился этим. Он сделал из меня бомбу замедленного действия. Он дал мне аспект, который заставлял меня жаждать смерти других. Меня влекло желание нести смерть; я черпал из нее свою силу. А так как смерть неизбежно приходит ко всем тварям, любое живое существо рано или поздно станет пищей, укрепляющей мое могущество.
Теперь, когда я принял власть Темного Властелина и вкусил смерти, ход моих действий предопределен. Мое дело – нести смерть и наслаждаться ею. Я уничтожу всех врагов Скрипичника, потому что смерть сильных мира сего будет для меня гораздо слаще и принесет мне гораздо больше могущества, чем смерть обычного существа.
Но, когда других Темных Властелинов не останется, я не смогу остановиться. Я буду кочевать из измерения в измерение, оставляя после себя пустые, лишенные жизни миры.
И это будет продолжаться до тех пор, пока не останется ничего, что можно было бы убить, и тогда я пожру самого себя. Скрипичник, мой создатель и повелитель, в конечном счете одержит победу над всеми, и даже надо мной, человеком, убившим его.
Ничего не сделав Нэтч, я вернулся в собственное тело, и тут же в мое сознание просочилась мысль, подслушанная у Кроули. Если Койот может читать мои мысли…
– Не могу, Кроули, не могу, – солгал я, поворачиваясь лицом к нему и к пуле, выпущенной из пистолета, который я ему дал.
Книга 4
Защитная реакция
Глава 33
Джитт Рэйвел открыла глаза, когда Кроули отпустил ее руку, и обнаружила, что стоит в глубоком ущелье на красной планете. Над ней возвышались огромные красные каменные стены, упирающиеся в черную реку ночного неба, усеянного точечками звезд. Она не чувствовала ни тепла, ни холода, но место показалось ей таким же безводным, как аризонская пустыня в разгар лета.
Джитт привели сюда последней, но остальные держались в отдалении. Мики, высокий и сильный, как всегда, качал на руках толстощекого черноволосого малыша. Старик-индеец, прадедушка мальчика, шевелил губами, как будто что-то тихо бормотал ребенку. В нескольких шагах от них стоял Риухито, внимательно наблюдая за Мики, и маленький сухенький старичок в оранжевом одеянии тибетского монаха. Хотя Джитт видела их и знала, что они видят ее, но они казались ей невероятно далекими, словно находились совсем в другом измерении.
– Я подумал, может быть, вы захотите повидать их напоследок, – сказал Кроули. – И увидеть вот это.
Человек-тень шагнул в сторону, и Джитт увидела глубокие буквы, вырезанные на красной скале.
– 'Тихо Кейн', – прочитала она вслух. – 'Рожденный, чтобы стать бессмертным, он умер, избрав верность человечеству'. – Она улыбнулась и кивнула Кроули:
– Ему бы это понравилось. Очень.
– Надеюсь. Он сделал трудный выбор.
– Как и другой Койот, до него.
– Да. Совершенно верно. – Кроули повернулся и посмотрел на группку из пяти человек. – Пройдя обучение в Кангенпо, каждый из них узнает все, что необходимо знать, для того чтобы когда-нибудь стать Койотом и принимать трудные решения.
Кроули поднял руку и помахал им. Они повторили его движение, словно в зеркале. Мики сделал
