связанному с Синей Африкой. Там ты проведешь свои батальоны через пространственные ворота и уничтожишь все живое в Синей Африке. Обратно можешь вернуться через туннель.
– Но разве это не выдаст меня твоим врагам?
На этот риск я готов пойти. Я не чувствую там ничего, обладающего могуществом, достаточным, чтобы причинить тебе вред. Ты – бог.
Если мои враги узнают, что ты на моей стороне, они задумаются, а любое промедление с их стороны мне на руку. Пигмалион улыбнулся и бросил взгляд в окно, через которое вошел. Ты со своими воинами выиграешь время, а, как тебе известно, мне нужно его совсем немного. Иди, Риихито, и убивай все, что тебе встретится.
Пусть, глядя на тебя, мои враги поймут, что война со мной – верный путь к забвению.
Глава 17
Уилл почувствовал себя одновременно и лучше, и хуже, когда в трейлере Бат расстегнул молнию пластикового мешка, и на труп убитой Уиллом твари упал свет лампы. Тесное помещение сразу наполнилось тошнотворным запахом гниющей болотной воды. Даже Йидам поморщился, но все же вместе с Кроули подошел поближе' – чтобы лучше рассмотреть существо.
На свету Уилл впервые как следует разглядел свою жертву. Длинные уши с кисточками напомнили ему уши летучей мыши, и, как он подозревал, эта тварь тоже обладала способностью ориентироваться при помощи эхолокации.
К сожалению, перерезав ей горло, Уилл повредил голосовые связки, и теперь не было никакой возможности подтвердить эту догадку. Неестественно большие глаза состояли почти из одних зрачков, окруженных тонюсеньким белым ободком.
Как справедливо заметил Кроули, твердое панцирное покрытие на лице создания очень смахивало на боевую маску самурая, а оттенок грудных пластин напомнил Уиллу восходящее солнце на флаге Японии.
Существо едва достигало 130 сантиметров в длину, а короткий торс и длинные ноги создавали впечатление, что его конструктор заботился главным образом о скорости, а не о силе. Но боль в ребрах не давала Уиллу забыть, что и силы у существа хватало.
Бат осмотрел рану на горле.
– Великолепная работа. Перерезаны и дыхательные пути, и артерия.
Уилл поморщился:
– Наверное, я должен сказать «спасибо». – В глубине души он все еще не мог осознать, что убил эту тварь своими руками. Опустив глаза, он увидел черные пятна крови у себя на рубашке и черноту под ногтями, но все же ему никак не удавалось заставить себя поверить, что он действительно нанес этот смертельный удар. Нечто завладело им и воспользовалось им как орудием.
Уилл знал, что дедушка счел бы это благословением, но, хотя молодого индейца охватывал благоговейный трепет при мысли об оказанной ему милости, в глубине души такое благословение его пугало.
Кроули подцепил одну из бледно-зеленых грудных пластин существа. Пластина с сочным хлюпаньем отделилась от плоти, к которой была прикреплена, и соскользнула к грудине. В ноздри Уиллу ударила новая волна гнилостного запаха.
– Занятно.
Хэл нахмурился, взял со стола нож для разрезания бумаги и протянул его Кроули.
– Нельзя сказать, что у нас есть все необходимое для вскрытия, но, если хотите…
Кроули покачал головой:
– Его устройство нисколько меня не интересует. Любопытно только, что эта тварь уже начала разлагаться. Похоже, в этом измерении обитают микроорганизмы, которые питаются хлорофиллом.
Это объясняет, почему умирающие растения меняют цвет с голубого на зеленый, а потом превращаются в слизь.
Уилл улыбнулся:
– Ну конечно! Пожиратели зеленого хлорофилла ускоряют процесс разложения и возвращают продукты распада в почву, тем самым питая ее и обеспечивая рост новому поколению растений. В этой твари есть хлорофилл – наверное, ее создатель не желал, чтобы она отвлекалась, и снабдил ее всем необходимым для пассивного питания. – Он посмотрел на Кроули. – Так вот почему здесь растения голубые!
Кроули скрестил руки на груди.
– Интересно, не эти ли микроорганизмы вдохновили Герберта Джорджа Уэллса на создание 'Войны миров'?
Тед Фарбер подошел к окну, глотнул свежего воздуха и вновь повернулся к остальным:
– Герберт Уэллс? Не вполне понимаю, при чем тут Уэллс?
Хэл улыбнулся:
– Способность видеть в других измерениях – талант, который дан далеко не каждому. Без людей вроде Кроули наши возможности путешествовать по измерениям были бы ограничены путешествиями во сне или в состоянии транса. В таком состоянии сознание находится как бы в свободном дрейфе, и Уэллса могло занести сюда.
Йидам кивнул:
– А принимая во внимание временной поток между измерениями и то обстоятельство, что сознание, как правило, путешествует кружными путями, возможно даже, что он слушает наши рассуждения по поводу источников его вдохновения, тем самым позволяя нам внушить ему то, о чем мы говорим.
