выдернем себе несколько перьев, а остальное пошлем назад с наилучшими пожеланиями.
— Неплохая идея. — Райгопа подняла сзади длинный подол юбки, пропустила его между ног и засунула за пояс. — Давай-ка побежим к башне.
Уилл поднял еще два камня.
— Пусть только попробуют сунуться!
Райгопа наклонилась и вырвала горстку перьев из мертвых арафти.
— Теперь Кайтрин узнает, что мы остались живы.
Он кивнул и слегка подкинул в руках камни.
— Пошли.
Райгопа, пригнувшись, ловко перепрыгивала с камня на камень. Бежала она быстро и добралась до входа благополучно. Женщина махнула Уиллу рукой.
— Давай быстрее!
Вор выпрыгнул из русла и побежал к дверям так быстро, как только мог. Белые камни оказались ненадежной опорой и замедляли его продвижение. В конце концов Уилл поскользнулся и упал. В ночной темноте послышался свист крыльев. В лицу ему ударили крылья, и шипение подсказало, что он был на волосок от гибели.
Поднявшись на колени, Уилл посмотрел налево, надеясь увидеть арафти. И разглядел темную фигуру с распущенными крыльями, готовую налететь на него. Уилл подготовил камень, но арафти спустилась ниже уровня стены, и он на мгновение потерял ее из виду.
Затем мальчик увидел белую вспышку, услышал отвратительный визг и гортанное победное восклицание. Посыпались дождем белые камни. Это Пери вбила арафти в землю. Она уселась на спину чудовища, распустив крылья, и всадила свои когти ему в перья. Затем схватила арафти за голову и свернула ее на сторону.
Девушка подняла лицо к небу и снова издала пронзительный победный крик.
Уилл вздрогнул:
— Пери, какое счастье, что ты с ним справилась!
Пери оторвалась от мертвого тела и, заслонив крыльями Уилла, привела его к дверям башни. Райгопа уже держала их открытыми, а когда они вошли, закрыла их на засов.
— Ты не ранен, Уилл?
Он потрогал левое плечо. Больно. И удивился: туника порвана, на руке — кровь.
— А я и не почувствовал.
Райгопа оторвала кусок ткани от юбки и вытерла кровь.
— Два пореза, не слишком глубоких. Два стежка их закроют. Уилл кивнул:
— Пери, а как ты узнала что они здесь?
— Квик пошел охотиться на букашек — они здесь очень вкусные — и меня с собой пригласил. Мы оба были на крыше башни, когда их увидели. — Она посмотрела на окровавленные когти рук и облизнула их, после чего сморщилась. — Кисло, но все лучше, чем букашки.
Райгопа взяла левую руку Уилла и прижала ею ткань, наложенную на его рану.
— Нужно немедленно этим заняться, Уилл. Спасибо, Перрин, за то, что спасла нас.
— Какой же смысл держать животное, если оно не может спасти своего хозяина от арафти? — фыркнула Пери.
Райгопа удивленно подняла брови, и Уилл покраснел.
— Пожалуйста, не надо спорить.
— Как хочешь, лорд Норрингтон. — Принцесса Райгопа сочувственно рассмеялась. — Что ж, первую кровь пролили мы с Норрингтоном, и я этому рада. Большой победой это не назовешь, но люди воодушевятся, а это очень важно для грядущего сражения.
ГЛАВА 70
На следующее утро с первыми лучами солнца ворота Крепости Дракона отворились, и оттуда выехала процессия с белым флагом. На трех телегах лежали пять трупов арафти. Сопровождали их верхом Алексия, Ворон и Резолют. Алексия чувствовала себя неловко, так как в Крепости Дракона она не обладала никакими полномочиями. Как она выяснила, черное обрамление эмблемы на ее тунике означало, что на сегодняшний день она относится к нестроевикам.
Относительно собственной безопасности никаких иллюзий у Алекс не было. Барон Дракона попросил сопровождать трупы именно их троих, потому что она убила сулланкири, а Ворон и Резолют способны были сделать то же самое. Ради великой цели они готовы были к самопожертвованию.
Дорога шла под уклон, и крепостные стены с высокими пиками поднимались все выше и выше. Опасность применения драгонелей становилась теперь все более реальной. Зеленый дерн, по которому они сейчас едут, в мгновение ока разорвется на части, его зальет кровь и покроют изуродованные тела.
Подъехав к восточному форту, они остановились. Ворон врыл в землю белый штандарт. Алексия старалась не оглядываться на крепость и на маленькие ворота для вылазок. Барон Дракона предупредил их, что они могут туда уйти, если Кайтрин предпримет попытку убить их. «Однако, — думала Алекс, — заговори батареи авроланов, и вряд ли нам удастся преодолеть и сто ярдов».
Со стороны авроланов послышался гортанный крик. Навстречу им двинулись двое: один из них ехал верхом на огромном темериксе, держа в руке белый флаг. Когда он приблизился, стало заметно, что металлическая его броня подверглась сильной коррозии. Лицо было не лучше: оно усохло настолько, что носа почти не было, остались только два отверстия. Губы тоже отсутствовали, и черные зубы нечем было прикрыть. Злобные глаза затянуты пленкой. Из носа капал на подбородок гной.
Сулланкири, сопровождавшей его, ехать верхом не требовалось. Удлиненные ее конечности напоминали ноги темерикса. Тело покрывали черные перья, за исключением блестящего зеленовато-желтого гребня, такого же цвета небольшого участка на горле и узкого треугольника, идущего от плеча до бедер. Темные глаза оглядели троих парламентариев.
Затем сулланкири урЗрети сложила когтистые руки.
— Моя госпожа рада оказать вам свою милость. Меня зовут Ферксиго, а это — Ганагрей. Когда-то он был Бренсисом Гакосом. Говорю я с вами от лица Кайтрин. Этих двоих я знаю, а вы, должно быть, Алексия из Окраннела?
Алекс содрогнулась. Ей казалось, будто сулланкири мягкими своими словами раздевает ее догола.
— Да, я — Алексия. И прибыли мы сюда не за милостью Кайтрин, а для того, чтобы вернуть тела ваших арафти. Норрингтон убил первого, эльфийские лучники — двух других. Баронесса Дракона и дочь Прейкнозери Железное Крыло расправились еще с двумя. Возможно, хорошенько обдумав это, как и то, что в крепости находится Норрингтон, ваша госпожа предпочтет отступление. Поскольку завтра у баронессы Дракона день рождения, предлагаем вам на один день перемирие.
Ферксиго закрыла большие глаза и медленно покачала головой.
— Ваша доброта излишня, и последующие события подтвердят это. Впрочем, мы желаем баронессе Дракона провести свой день рождения спокойно и со своей стороны постараемся ее не беспокоить.
Принцесса кивнула:
— Поспешность дорого обойдется вашей госпоже.
— Мы простим вам высказывание, которое вы сделали по своему невежеству. — Снова открыв глаза, Ферксиго взглянула на Ворона. — Учтите, что, добровольно сдавшись, вы спасете свои жизни и избавите себя от мучений.
— Если у вас до сих пор сохранилась душа, — фыркнул Ворон, — то вы знаете, какую боль приносит капитуляция. Мы на это никогда не пойдем. Пожалуйста, так и передайте своей госпоже. Никогда.
УрЗрети рассмеялась, а Ганагрей закашлялся, захрипел, и темная жидкость выплыла у него изо рта. Сулланкири улыбнулась, обнажив кривые зубы.
— Вы за это еще заплатите.
— Не вам эту плату получать, — прорычал Резолют.
— Если я окажусь в ваших краях, — хрипло рассмеялась она, — то от Ворагула и следа не останется; а то, может, я развлекусь в Окраннеле или в Ориозе. Вы все умрете, но смерть (стоит лишь взглянуть на Ганагрея) ничуть не препятствует поступлению на службу к нашей госпоже.
