бизнесменов. Поддерживает знакомство с их родней, конфуцианскими монахами, со священниками.
Сайлес признался, что из-за предрассудков англичан пришлось переписать это предприятие на Джексона, но не на самого, а на его брата. Считается, что главная контора в Сан-Франциско, а тут филиал и Сайлес не имеет к нему отношения. А часть дохода приходится отдавать Джексону...
– На эти деньги он ведет кампанию за освобождение черных от рабства! На многочисленных митингах своим громовым голосом и внушительным видом он снискал огромную популярность на севере Штатов!
Так вот почему наши матросы дразнят китайских торговцев: «соли надо?» – и те приходят в бешенство!
– Возить китайских эмигрантов в Америку! Вы – гуманный человек; зная ваши убеждения, я найму врача для китайцев. Он же будет помощником капитана, у меня есть прекрасный моряк. Он врач и хирург – из американских спаниардов[66].
«И соленых покойников с ним возить из Калифорнии!» – подумал Алеша.
– Я поддерживаю всякие другие неожиданно новые операции коммерческого человеколюбия, даю помощь для соблюдения обществами религиозных обычаев и во всем другом, в чем устои азиатов крепки, благородны и ради чего они щедры... Скоро Кантон! – спохватился Сайлес.
Пароход загудел, разгоняя лодчонки пригородных рыбаков. За мысом открывалось море крыш, низкая площадь, застроенная лачугами. А выше них, довольно далеко, – стена и город; из-за стен видны богатые строения на холмах, высокие гнутые крыши ямыней[67] в черепице и с головами зверей на коньках. Городские башни, как у нашего Китай-города. Но это довольно далеко. А на самом берегу – что-то вроде слободы, пригород...
– Вам нравится? – спросил Сайлес.
Значит, не все китайцы живут в стенах города. Этот пригород вне стен.
– Да. А мы увидим настоящий китайский город и китайскую жизнь?
– Конечно...
– А где же те европейские фабрики, на которые мы направляемся?
– Дальше... За этим пригородом на почтительном отдалении, окруженные чистым полем. Но вы не думайте, что там есть какие-то фабрики! Никаких фабрик нет, ни заводов, ни труб. Просто небольшие кварталы жилых домов, лавок и оптовых складов, принадлежащих иностранцам. По кварталу на каждую нацию. Квартал – французская фабрика. Английская – тоже квартал. Впрочем, они прибрали к своим рукам еще несколько блоков. Есть и американская фабрика, там и мой блок, и мы там с вами остановимся.
«А застенный город?» – хотел было опять спросить Алексей.
– О! Господин Вунг! Вы ли? – воскликнул Сайлес.
– О, да! Здравствуйте. Как понравилось, стояли ночью на якоре? Ах мои тяжелые, срочные дела... Знакомьтесь, пожалуйста, мистер Сибирцев. Мой друг мистер Чжан. Господин Сибирцев из дружественной России.
– Я думаю, все будет благополучно! – обратился Вунг к Сайлесу.
– Мистер Берроуз! А вы разрешите показать мистеру Сибирцеву застенный город? Бутылочный город моряков покажете вы, – китаец засмеялся, – с бывшим моим отелем! А я – застенный. Ах, запрещенный город, как в Пекине! Так мы не говорим, так не называем, но так кажется европейцам.
– Мистеру Сибирцеву хотелось бы побывать только в Америке!
– Ах так? Я вам покажу, мистер Сибирцев, то, что мистер Сайлес не покажет. Совершенно бескорыстно, как верный друг!
«Разве Сайлес с корыстью?» – подумал Сибирцев.
– Я, Вунг, покажу застенный город. Вы не боитесь?
– Нет, – спокойно ответил Сибирцев. Всех их он считал порядочными людьми.
– Один очень важный мой друг, – засмеялся Вунг, – он содействует. Помните, как я хотел пригласить вас в Кантон? И как странно... Вот и сбылось. Случайно совпало... Мистер Чжан свободно говорит по-английски. Он получил образование в Индии.
Алексей утром заметил, проходя мимо буфета, что европеизированный молодой китаец ест вилкой и ножом, безукоризненно держится, пользуется салфеткой, стрижен, плечист, атлетическая фигура.
А город совсем рядом, мимо борта проплывают пристани, похожие на амбары, построенные на сваях с широкими воротами на реку. Соединены длинными мостками с берегом. Вернее, берега и не видно, мостки тянутся куда-то далеко, среди полукруглых и серых крыш. Где суша, где вода? Неясно. Одинаковые лачуги и на суше и на лодках. Целое море жилищ.
«Смотрите, Сибирцев, не будет ли там подвоха, – говорил, прощаясь, Пушкин. – Как вы сами полагаете, зачем зовут вас? Не за красивые же глаза? Впрочем, вы молодой, да ранний. Да и что они с вас могут взять!» – «Если зарежут только», – сказал Урусов. «До этого дело не дойдет!» – заносчиво ответил Сибирцев.
– Вот и наша пристань, – сказал Сайлес. – Но когда же вы сами займете свое Приморье на берегах Татарии, когда? – с горькой досадой воскликнул он, резко поворачиваясь к Алексею.
– Как только будет возможность, – горячо ответил Сибирцев.
– А вы знаете, что там?
– Конечно.
– Что? Где же будут ваши города? Вы сумеете построить такой же город, как Гонконг? Я бы помог вам! Я хотел бы быть там, хотел бы!
Причал уже у борта. Стукнулись о дерево. Тут все деревянное, рогожное, из рисовой соломы.
