— Однако я выразился довольно ясно.
— Если вы соизволите объясниться, может быть, и я пойму, что доставит мне большое удовольствие.
— Буду очень рад объяснить вам все, сеньор, — насмешливо сказал Олоне. — Во-первых, позвольте мне заметить, что как бы вы ни закутывались в ваш плащ, а все-таки видно ваше одеяние францисканца.
— Я и в самом деле монах этого ордена, — отвечал приезжий, смутившись, — но это не доказательство того, что вы меня знаете.
— Действительно, но я уверен, что одним словом оживлю ваши воспоминания.
— Мне кажется, вы ошибаетесь, любезный сеньор, мы с вами никогда не виделись.
— Вы так уверены в этом?
— Вы знаете, что человек никогда не может быть полностью уверен ни в чем; однако мне кажется…
— Однако мы с вами встречались не очень давно. Правда, вы, может быть, не обратили на меня особого внимания.
— Клянусь честью, я не понимаю, о чем вы, — решительно произнес монах, минуты две внимательно рассматривавший Олоне.
— Мне очень жаль, что вы меня так и не вспомнили, — смеясь, сказал Олоне, — и я, как обещал вам, одним словом рассею все ваши сомнения… Мы виделись на острове Невис; теперь вспомнили?
При этих словах монах побледнел, смутился и некоторое время оставался стоять как вкопанный. Однако ему ни на секунду не пришло в голову опровергать справедливость этого уверения.
— Где у вас состоялся продолжительный разговор с Монбаром, — продолжал Олоне.
— Однако, — сказал монах с нерешительностью, не лишенной страха, — я не понимаю…
— Каким образом я знаю все это? — с усмешкой перебил Олоне. — Но это еще не все.
— Не все?..
— Неужели вы думаете, сеньор падре, что я трудился бы возбуждать ваше любопытство по поводу такой безделицы? Я знаю еще кое-что!
— Как! Вы знаете еще кое-что? — спросил монах, инстинктивно отодвигаясь от этого человека, которого готов был принять за колдуна, тем более что он был француз и его душа принадлежала дьяволу, если только у него была душа, в чем достойный монах очень сомневался.
— Неужели вы предполагаете, — продолжал Олоне, — что я не знаю причину вашего путешествия, — откуда вы едете, куда и даже к кому?
— О, это невозможно! — испуганно пролепетал монах. Польтэ в душе искренне смеялся над испугом испанца.
— Берегитесь, отец мой, — таинственно шепнул он на ухо фрею Арсенио, — человек этот знает все. Между нами, я думаю, что в нем сидит демон.
— О! — вскричал монах, подскочив и перекрестившись, что еще больше рассмешило авантюристов.
— Полно, сядьте на место и выслушайте меня, — продолжал Олоне, схватив монаха за руку и заставляя его сесть. — Это всего лишь шутка и ничего более.
— Извините меня, благородные кабальерос, — пролепетал монах, — я очень тороплюсь, я должен сейчас же оставить вас.
— Ба! Куда вы поедете в такое время? Вы упадете в какую-нибудь канаву.
Эта не самая приятная перспектива заставила задуматься монаха, но страх взял верх.
— Все равно, я должен ехать, — сказал он.
— Да полно вам, в таких потемках вы никогда не найдете дорогу к дель-Ринкону.
На этот раз монах был сражен. Эти слова буквально связали его по рукам и ногам; он считал себя жертвой какого-то страшного кошмара и даже не старался продолжать бесполезную борьбу.
— Вот вы теперь становитесь рассудительны, — продолжал Олоне. — Отдохните, я больше не стану вас мучить, и чтобы доказать вам, что я не так страшен, как вы предполагаете, я берусь найти вам проводника.
— Проводника… — пробормотал фрей Арсенио. — Сохрани меня Бог воспользоваться услугами вашего проводника!
— Не волнуйтесь, сеньор падре, это будет не демон, хотя, может быть, он имеет какое-то нравственное и физическое сходство с злым духом. Проводник, о котором я говорю, просто кариб.
— А! — сказал монах, глубоко вздохнув, будто с него свалилась большая тяжесть. — Это действительно кариб?
— А кто же еще?
Фрей Арсенио набожно перекрестился.
— Извините меня, — сказал он, — я не хотел вас оскорбить.
— Полно, полно, имейте терпение; я сам схожу за обещанным вам проводником. Я действительно вижу, что вы хотите нас оставить.
Олоне встал, взял ружье, свистнул собак и удалился большими шагами.
— Вам не на что будет жаловаться, — заметил Польтэ. — Вы сможете продолжать ваш путь, не боясь на этот раз заблудиться.
— Неужели этот достойный кабальеро и в самом деле пошел за проводником? — спросил фрей Арсенио, не смевший слишком полагаться на обещания Олоне.
— Я не вижу, куда бы он мог еще отправиться; ему незачем оставлять букан.
— Так вы действительно буканьер, сеньор?
— К вашим услугам, сеньор падре.
— А-а! И часто вы посещаете эти места?
— Мне кажется, черт возьми, что вы меня допрашиваете, сеньор падре, — заметил Польтэ, нахмурив брови и пристально глядя ему в лицо. — Что вам до того, здесь я бываю или в другом месте?
— Мне это решительно все равно.
— Это правда, но для других, может быть, не все равно, не правда ли? И вы не прочь бы узнать…
— О! Как вы можете предполагать?.. — поспешил перебить фрей Арсенио.
— Я не предполагаю, а очень хорошо знаю то, о чем говорю. Но послушайтесь моего совета, сеньор монах, бросьте привычку выпытывать сведения, особенно у буканьеров; это мой вам совет! Эти люди по своему характеру не любят расспросов, и когда-нибудь вы попадете в беду.
— Благодарю вас, сеньор; я буду помнить об этом, хотя в данном случае у меня не было того намерения, которое вы
предполагаете.
— Тем лучше, а все-таки примите этот совет к сведению.
Получив выговор, монах погрузился в боязливое молчание, и чтобы развеять свои мысли, вовсе не веселые, взял четки, висевшие у него за поясом, и начал шепотом бормотать молитвы. Около часа прошло таким образом, никто не произнес ни слова. Польтэ жевал табак, насвистывая сквозь зубы, монах молился или, по крайней мере, делал вид, что предается этому занятию.
Наконец послышался легкий шум, и вскоре на тропинке показался Олоне; за ним шел Прыгун.
— Проворнее, проворнее, сеньор монах, — весело проговорил подошедший флибустьер, — вот вам проводник. За его верность я могу поручиться. Он без всякого риска доведет вас на расстояние двух ружейных выстрелов от дома.
Монах не заставил повторять приглашения. Все казалось ему предпочтительнее опасности оставаться в обществе таких людей; кроме того, ему нечего было опасаться индейца. Он вскочил на лошадь, надев на нее узду, — животное отлично поужинало и успело отдохнуть.
— Сеньоры, — сказал он, сев в седло, — благодарю вас за ваше любезное гостеприимство; да будет с вами благословение Господне!
— Благодарю, — смеясь, ответил работник, — но позвольте мне дать вам перед отъездом последнее поручение: не забудьте сказать от меня донне Кларе Безар, что я жду ее здесь завтра; вы слышите меня?
Монах вскрикнул от ужаса, ничего не ответил, вонзил шпоры в бока лошади и поскакал галопом в ту
