— Кроме того, что бы там ни говорили, я убеждена, что все они страшно некрасивы.
— Ба-а! — возразила одна девушка, потряхивая своей очаровательной головкой. — Мне бы все-таки очень хотелось увидеть хоть одного из них, чтобы составить себе о них представление.
— Боюсь, донья Редампсион, — отвечал, улыбаясь, генерал, — что вам придется отказаться от этого удовольствия.
— Очень жаль, потому что еретик — это, должно быть, что-то необыкновенное! А что, они так же безобразны, как и
— Тут нет и не может быть ничего общего.
— Ах, неужели, генерал, мне нельзя будет увидеть их? Право, очень досадно.
— Весьма сожалею, сеньорита, но что делать.
— Ну, а если бы вдруг один из них явился в Эрмосильо?
— Это им строго запрещено, и они не посмеют ослушаться приказания высших властей.
— А! — с недовольным видом и надув губки произнесла собеседница губернатора.
В эту минуту дверь широко распахнулась, и слуга громко и отчетливо доложил:
— Его сиятельство граф Луи де Пребуа-Крансе и его милость дон Корнелио Мендоса.
Если граф желал своим именем произвести эффект, то он вполне достиг этого.
Его неожиданное появление произвело впечатление удара грома в ясную погоду; его прибытие вызвало всеобщее волнение, значение которого он, конечно, не мог в полной мере оценить.
Все дамы вскочили и, сгруппировавшись вокруг генерала, исподтишка с любопытством рассматривали графа.
В великолепном костюме ранчеро, который он носил с неподражаемой грацией и со свойственной ему неизъяснимой привлекательностью, граф с улыбкой сделал несколько шагов вперед и, с достоинством поклонившись всему обществу, стал в выжидательной позе.
Генерал побледнел как полотно.
Известие о прибытии графа с быстротой молнии разнеслось по всем комнатам. Танцы прекратились, игроки побросали карты, и все устремились в залу, где, как говорили, находился граф.
Каждая минута увеличивала затруднительность положения. Генерал прекрасно понимал это и тщетно старался найти достойный выход из создавшегося положения.
Дон Луи понял или, скорее, угадал причину замешательства генерала. Он сделал еще два шага вперед и с легким поклоном сказал:
— Я в отчаянии, генерал, что своим появлением невольно вызвал волнение среди ваших гостей. Меня, по-видимому, совсем не ожидали увидеть в Эрмосильо.
Генералу удалось несколько овладеть собой.
— Да, признаюсь вам, вы не ошиблись, senor caballero, — отвечал генерал, — но поверьте, что этот неожиданный визит, которым вы удостоили меня, не может доставить мне ничего, кроме удовольствия.
— От всей души желаю этого, генерал, — сказал, поклонившись, граф, — хотя, судя по вопрошающим взглядам, устремленным на меня со всех сторон, я имею право сомневаться в этом.
— Вы ошибаетесь, senor conde, — продолжал дон Себастьян, стараясь улыбнуться, — вот уже несколько дней все общество занято исключительно вами, и проявленное внимание, смею думать, никоим образом не может быть оскорбительным для вас.
— Генерал, — произнес граф с поклоном, — мне хотелось бы, чтобы это внимание носило более дружеский характер. Мое поведение со времени прибытия в Сонору, кажется, должно было вызвать более внимательное отношение ко мне.
— Что поделаешь, senor conde, мы дикари, — отвечал с насмешливой улыбкой генерал, — мы имеем несчастную слабость не любить ничего чужого, и нам нельзя ставить это в вину. Но довольно об этом. Теперь позвольте мне, senor conde, раз уж вы изволили сделать мне честь пожаловать в гости, представить вас официально дамам, которые сгорают от нетерпения поближе познакомиться с вами.
Луи с удовольствием исполнил желание генерала. Последний с изысканной любезностью представил своего гостя, как он сам назвал его, самым влиятельным особам на балу. Затем он подвел его к своей дочери; которая со времени прибытия графа упорно не отрывала от него своих глаз.
— Senor conde, — сказал генерал, — позвольте вам представить — моя дочь, донья Анжела. Донья Анжела — граф Луи де Пребуа-Крансе.
Дон Луи почтительно склонился перед молодой девушкой.
— Я уже давно имею честь знать господина графа, — отвечала она с очаровательной улыбкой.
— В самом деле, — перебил ее генерал, притворяясь, что он только сейчас вспомнил об этом, — мы ведь и вправду давно уже знакомы с вами, senor caballero.
— Не мне напоминать вам, каким образом состоялось наше знакомство.
— Совершенно справедливо, граф, помнить об этом обязан я, и поверьте, что я ничего не забыл.
— Я тоже не забуду этого никогда, — прошептала молодая девушка, — потому что я обязана вам жизнью.
— О, сеньорита.
— Позвольте, позвольте, senor conde, — сказал генерал с некоторой утрированной аффектацией, — мы, мексиканцы, одинаково долго помним добро и зло. Вы рисковали своей жизнью, защищая меня, это долг, который приятно платить. Я ваш должник, сеньор дон Луи.
— Вы говорите серьезно, генерал? — спросил граф, пристально глядя на него.
— Разумеется, кабаллеро, это слишком серьезно. Я могу прибавить даже, что самое искреннее мое желание заключается в том, чтобы как можно скорей найти случай расквитаться с вами.
— Если так, генерал, то я могу сию же минуту доставить вам этот случай, если вы позволите.
— Каким это образом? — спросил генерал, немного смутившись от того, что его поймали на слове. — Я сочту себя счастливым, если буду в состоянии доставить вам удовольствие. Чего вы требуете от меня?
— Я ничего не требую, генерал, напротив, я только желаю обратиться к вам с покорнейшей просьбой.
— Просьба? И это говорите вы, дон Луи? В чем заключается ваша просьба, позвольте узнать?
— Я прошу вас уделить мне несколько минут, мне необходимо без свидетелей поговорить с вами.
— Вы хотите говорить со мной сейчас, в эту самую минуту?
— Да.
— Я надеялся, — перебил его генерал, — хоть на несколько часов забыть о делах, но раз вы требуете, ваше желание будет исполнено, дон Луи. Дворянин должен всегда держать свое слово.
— Поверьте, генерал, мне крайне совестно, но важные причины…
— Ни слова более, умоляю вас, дон Луи, иначе я могу подумать, что вы приписываете предстоящему разговору слишком важное значение, хотя на самом деле этого быть не Должно.
Дон Луи молча поклонился.
Затем генерал обернулся к гостям, большинство которых, удовлетворив свое любопытство, уже перестало интересоваться неожиданным прибытием нового гостя.
— Senores caballeros, — сказал генерал, — прошу вас извинить меня за то, что я покину вас на несколько минут, но вы сами видите, что я дал слово дону Луи и должен сдержать его.
Гости ответили молчаливым поклоном на эту довольно-таки пышную тираду.
Донья Анжела в это время незаметно подозвала к себе дона Корнелио и, пользуясь свободой мексиканских нравов, начала разговаривать с ним вполголоса.
— Идите, отец, — сказала она, с кроткой улыбкой обращаясь к генералу, — но не держите долго сеньора дона Луи. Я убеждена, что все дамы горят нетерпением поближе познакомиться с ним.
— Успокойтесь, сеньориты, мы вернемся через десять минут, нам с графом не о чем долго говорить.
«Дай Бог, чтобы это было так, — подумал про себя Луи, — мне кажется, что как раз наоборот».
Генерал взял под руку графа и повел его к себе в кабинет. Остановившись перед одной из дверей и любезно кланяясь, он сказал:
— Прошу пожаловать, senor caballero.
