планеты Лектор, было целым состоянием, — да за такие деньги и я смог бы летать не хуже их. На этой „Железной птице“ и дурак бы полетел. Ничего в этом мудреного нет. Знай себе нажимай на кнопки да дергай за рычаги. И за что только хозяин им столько платит? Ничего не делают, а денежки получают. А ты работай тут каждый день от зари до зари и стой в карауле во время праздников».
Каждый раз, когда в конце недели солдаты получали жалованье у главного казначея лорда, Сигурд мучился черной завистью, глядя на то, сколько денег; приходится на долю каждого пилота.
«Мне бы такие денежки, — злобно думал он, — уж я бы знал, куда их потратить. Купил бы себе большое имение и много рабов, а еще лучше рабынь. Ничего бы целыми днями не делал, ел бы самые изысканные кушанья, а пил только отборные вина».
Сигурд даже зажмурился от удовольствия, представив такую замечательную картину.
Внезапно его размышления были прерваны каким-то движением у входа в подземелье. Он повернул голову и.увидел, что незапертая дверь отворилась еще шире и из нее выходят два человека. Один был тот самый монах ордена «Искатели истины», который недавно прошел вместе с капитаном Хьюго и папашей Абсоломом в темницу, другой — старик, одетый в рваные лохмотья, понуро стоявший рядом. Он из-за долгого пребывания в темном подземелье подслеповато щурился, глядя на дневной свет. В нем Сигурд узнал заключенного, того колдуна-чернокнижника, которого собираются сегодня казнить.
«Ну, слава богам, успел вовремя», — подумал он и приосанился, ожидая, что сейчас в проеме двери появятся капитан и надзиратель.
— Именем лорда Рэма и во имя Истины прошу пропустить нас, сын мой, произнес монах.
— А где капитан? — спросил Сигурд, видя, что его командир так и не появился.
— Капитан с надзирателем немного задержатся, допрашивая других заключенных, — соврал Дел Бакстер, сильно надеясь на то, что стражник не знает, какое количество арестованных содержится в подземельях замка, — мне же даны указания доставить этого человека к месту казни и проследить, чтобы всю дорогу он читал молитвы, дабы очистить свою душу от всей скверны, накопившейся в ней за его долгую грешную жизнь. Так учит нас, простых монахов, наш отец настоятель, Великий Магистр Истины, Найти которую или хотя бы приблизиться к ней должен стремиться каждый смертный. В том числе и ты, сын мой.
Стражник колебался. Он еще преграждал дорогу своей алебардой этим двум людям, но в душе его уже поселился червь сомнения и страха. С одной стороны, у него был четкий и ясный приказ не пропускать никого из посторонних без надлежащего на то письменного разрешения, скрепленного личной печатью лорда, или устного разрешения его командира — капитана Хьюго Адрофта. С другой стороны, капитан мог действительно задержаться, и тогда он неминуемо навлечет на свою голову наказание и немилость. Тем более что он и так не пользовался авторитетом среди начальства. Иначе его бы не поставили здесь в караул в день праздника.
Ветер стих. Замолкло пение птиц, гнездившихся под крышами замка. Наступила давящая тишина, разрываемая далекими раскатами грома. Вся природа замерла в ожидании бури. Стало очень душно. А грозовая туча закрыла собой уже полнеба, неуклонно приближаясь к замку.
— Ты должен пропустить нас. Ведь если ты не выполнишь приказ капитана, то испортишь праздник, и тебя за это будет ждать кара, — произнес монах, словно чувствуя сомнения Сигурда.
Этот последний аргумент окончательно развеял все сомнения стражника.
— Хорошо, святой отец, я пропущу вас. — Он отодвинул алебарду, которой преграждал путь, и по— сторонился, давая пройти.
— Спасибо тебе, сын мой, и да пребудет с тобой Истина.
— Приказываю тебе немедленно арестовать их! — Шатаясь и держась руками за стену, на дневной свет из подземелья выполз капитан Адрофт и, не добравшись до поверхности нескольких шагов, остановился, чтобы перевести дух.
Его длинные темные волосы слиплись от крови, вытекавшей из раны на голове, а лицо от пота, крови и грязи превратилось в страшную маску. Словно это был не бравый, закаленный в сражениях воин, а демон, вылезший из преисподней.
— Объявляй тревогу, болван, и не стой столбом! — Рука капитана потянулась к тому месту на поясе, где обычно висел его лазерный меч, и, не найдя его там, Адрофт со злостью сплюнул на каменные ступени.
Проклиная себя за то, что не застрелил капитана в подземелье, Дел Бакстер ткнул еще не окончательно угасшим факелом в густую черную бороду стражника Сигурда и, выхватив из его рук алебарду, с размаху ударил его в грудь тупым концом.
Запахло паленым волосом. Стражник дико заорал от боли и, потеряв равновесие от нанесенного ему удара, покатился по крутой лестнице в подземелье, крича и гремя доспехами. Он сбил с ног капитана, стоявшего в узком проходе, увлекая его за собой своей грузной фигурой. Темные, холодные своды тоннеля огласились удалявшимися воплями, ругательствами и грохотом лат о каменные ступени.
Наступила тишина. И в этот момент на островерхие крыши замка упали первые крупные капли дождя.
Дел Бакстер повернул голову и увидел, что два пилота со всех ног бросились к одной из арок, крича тревогу, а третий юркнул в кабину истребителя и что-то там нажал. Пространство прорезал резкий надрывный звук сирены, который, изменяя модуляции, переходил от пронзительно высокого, вызывавшего ломоту в зубах, до низкого, закладывавшего своим ревом уши. Пилот, нажавший на кнопку сирены, выскочил из кабины самолета и кинулся догонять своих товарищей.
Замок словно пробудился ото сна. Послышались топот ног, выкрики команд, звон извлекаемых из ножен мечей.
«Пора заканчивать этот маскарад», — подумал Бакстер, рывком срывая с себя сутану монаха и доставая из наплечной кобуры свой верный бластер, который еще ни разу не подвел его в подобных ситуациях.
Прицелившись в бочки с горючим, в беспорядке стоявшие рядом с истребителем, он выстрелил. Красно-оранжевое пламя взрыва слилось с ослепительно белой молнией, прорезавшей ломаной линией грозовое небо, а звон выбитых ударной волной стекол потонул в оглушающем грохоте грома, грозным раскатом разорвавшего предгрозовую тишину.
Пламя охватило дворик. Красные языки лизали деревянные двери и оконные рамы. Охваченные огнем, взрывались стоявшие в ангаре бочки с бензином. А посреди этого буйства огня черным силуэтом выделялся пылающий, словно спичечный коробок, истребитель.
— Куда теперь?! — пытаясь перекричать ревевший огонь, воскликнул Отшельник.
— Нам нужно успеть добраться до крыши! — тоже кричал в ответ Дел.
Бакстер протянул Отшельнику алебарду, которую все еще держал в руках. Потом, закрывая лицо от летевших отовсюду горящих осколков и хлеставших струй начавшегося дождя, побежал к низенькой, еще не охваченной пламенем деревянной дверке. Пропустив вперед Отшельника, он заскочил сам, задвинув за собой массивный кованый засов и для верности подперев дверь скамьей, стоявшей у стены.
Беглецы осмотрелись. Они находились в маленькой квадратной прихожей, освещавшейся лишь отблесками бушевавшего во дворе пожара. Свет проникал через узенькое, забранное толстой решеткой смотровое окошечко. Прямо перед ними была узкая деревянная лестница со скрипучими ступенями. Поднявшись по ней на второй этаж, Дел Бакстер с Отшельником попали в большой зал.
Четырехугольные колонны поддерживали высокие своды, а каменные стены из грубо обтесанных блоков кое-где закрывали старые полинявшие гобелены. Не теряя времени, Бакстер с Отшельником двинулись к двери в противоположном конце зала в надежде найти там выход на галерею. Но их надеждам не суждено было оправдаться. Заветная дверь распахнулась, и в зал ворвался отряд из пяти воинов во главе с Уилликом, тем самым командиром отряда, которого Дел Бакстер встретил, когда они с Хьюго Адрофтом направлялись к Отшельнику.
— Вот они! Взять их! — крикнул Уиллик, отдавая приказ стоявшим рядом солдатам.
Отряд построился в боевую позицию для атаки. Все солдаты были вооружены гладко отполированными зеркальными щитами, закрывавшими их почти до самого подбородка, и короткими обоюдоострыми мечами с алмазным напылением.
Дел Бакстер вскинул свой бластер, но тут же опустил его. Бластер был здесь бесполезен, даже опасен. Энергетический луч, отраженный гладкой поверхностью зеркального щита, мог легко поразить самого стрелявшего. Дел Бакстер понял, что, если ему и удастся уложить какого-нибудь солдата, остальные все
