кофе рядом с Банфи, чтобы тоже держать в поле зрения округлости Салли. – Знаешь, что ничего здесь не изменишь, не исправишь. У меня на душе тоже кошки скребут. Человек бессилен против нулевиков сверху. Делаешь что тебе положено, набегаешься как последний идиот, чтобы выполнить свои обязанности, все законы на твоей стороне, а тут вдруг в последний момент звонят тебе из Централи и говорят: «Прекратить все действия, оставить человека в покое, никаких выяснений». Вот хотя бы только что. У меня в руках был Ключ одного типа. Зарегистрированного. Из тех, что рейзерят или того хуже. Похоже, у него занижен разряд, он проводил какие-то махинации с даунером. Я хотел его допросить, а тут вдруг телефон: никаких допросов, отдать Ключ так, словно он действительно был потерян.
– Что за тип?
– Есть тут один из центрального района. Снеер или как-то так.
У Банфи еле заметно дрогнули веки.
– Что-то не припоминаю, – сказал он с притворным безразличием.
– У него значительные поступления с разных Ключей.
– Будете его раскалывать?
– Зачем? Верх его защищает. Может, у него есть кто-то свой среди начальства?
– Думаешь, некоторые из них предпочитают парней вместо девчат? – рассмеялся Банфи, уже совершенно успокоившийся.
Было бы скверно, если б начали обрабатывать этого Снеера. Запросто нашли бы на его счету в Банке запись о передаче ста пятидесяти желтых с Ключа жены Банфи. Теперь он жалел, что не попросил об услуге кого-нибудь из дальних родственников. Трюк с оплатой через Ключ жены был очень примитивным и, собственно, ничего не скрывал. Однако тогда, два года назад, он предпочитал, чтобы дело осталось в семье.
– Наша правовая система совершенно связывает нам руки, – Бастону не терпелось порассуждать на профессиональные темы. – Даже когда у тебя в руках тип, чуть ли не схваченный за руки на рейзерстве, мало что можешь ему предъявить. Вчера разведчик привел мне одного. Номинально четверяк, но по разговору сразу видно, что хитрая бестия. Прикидывается примитивным дурачком, но законы знает наизусть. Ни в чем не хотел признаваться. Тогда я воспроизвел ему запись его разговора с нашим человеком. У Станции Тестов он предлагал тому «четыре на три» с гарантией. А он мне в ответ: «Не понял? Разве нельзя давать частные уроки? Ведь власти одобряют повышение интеллектуального уровня граждан». Тогда я спрашиваю, знает ли он, что для частной практики требуется разрешение городской администрации. Разумеется – знает. «Но, – говорит, – правила не запрещают общественную деятельность и действия в порядке любезности». Я расхохотался ему в лицо и говорю: «Не станешь же ты, братец, убеждать меня, что хочешь кого-то задаром поднять на тройку?» А он, понимаешь, с этакой ухмылочкой: «Что это ты, братец названый, собираешься мне пришить? Я имел в виду репетиторство, а не рейзинг. Кроме того, нет закона, запрещающего кому бы то ни было выражать и принимать благодарность в любой форме. Или, по-вашему, если б девушка предложила мне несколько приятных минут взамен подъема ее интеллектуального уровня, то это тоже была бы нелегальная деятельность по предоставлению услуг?» Ну, вижу, типчик тот еще, тогда начинаю с другого конца: «У вас лишь четверка, – говорю. – Как же вы собираетесь помогать получить тройку?» А он: «Я считаю себя трояком. Кажется, не преступление иметь о себе хорошее мнение? А то, что ваши тесты годятся на помойку, так это не моя вина. Можете мне повысить разряд, не имею ничего против. Никогда не мешает иметь парочку зеленых. Но предупреждаю – найти для меня работу нелегко, и Отдел Трудоустройства вряд ли поблагодарит вас! По образованию я археолог. А вообще-то, убедительно прошу отцепиться». Буквально так он мне и сказал – и пошел, а я даже не мог его задержать.
– Что значит « пришить»? – заинтересовался Банфи.
– Понятия не имею, – проворчал Бастон, и оба принялись обозревать стройную фигурку девушки, беспомощно копавшейся в испорченном автомате.
Ни посещение кабинета биорегенерации, где он принял ванну, массаж, побрился и переоделся в чистое белье, ни даже обильный обед в «желтом» баре на аллее Тибиган не стерли из памяти Снеера неприятные воспоминания о прошедших сутках. Он усиленно старался привести все в норму, даже – как ежедневно полчаса прогуливался по центральным улицам, но оказалось, что не так-то легко забыть о том нагромождении событий, которые так неожиданно сгустились вокруг него. Вроде бы все закончилось благополучно, теперешнее положение ничем не отличалось от того, которое было сутки назад, перед тем, когда какой-то странный шпик, а может, контролер посеял беспокойство в его душе, потребовав показать Ключ и записав его личный номер. И однако…
Остановившись на том же месте, перед той же витриной большого магазина с электронным оборудованием, Снеер пытался воспроизвести вчерашнюю ситуацию. Сегодня в витрине стояли уже другие новинки – дорогие игрушки для взрослых: какие-то приспособления для регистрации и воспроизведения цветного и подвижного топографического изображения. Вчера здесь предлагали компьютерную микросистему, в которой Снеер разбирался гораздо лучше, чем следовало нормальному четверяку, презирающему извращенные фортели нулевиков.
«Прямо-таки не верится, что они так легко отпустили меня», – подумал Снеер, осматриваясь, словно ожидая опять увидеть того молодого человека, который вчера спросил его о каких-то нюансах в области структуры компьютерных систем.
Инстинкт подсказывал ему, что тут что-то не так, что недостает какого-то звена в цепи событий, в которые его впутал… случай или целенаправленные действия каких-то неведомых сил.
История с Ключом, арестоматом и полицией требовала иного, более логичного финала. Этот же был каким-то искусственным хэппи-эндом, как в хорошем фильме ужасов или детективе, когда героя – уже уверенного, что окончились леденящие кровь в жилах переживания, – подстерегают еще несколько неожиданностей, разрушающих кажущийся покой и порядок.
К тому же еще девушка. Снееру не требовалось даже закрывать глаза, чтобы увидеть лицо Алисы; ее голос звучал у него в ушах на фоне уличного шума, проникая сквозь визг надземки – археологической древности прошлого века, курсирующей по эстакаде над улицами центра Арголанда.
Кто такая Алиса? Только ли случай вплел ее в ход событий, в которые был замешан Снеер? А может, она появилась именно для того, чтобы впутать его в эти события? Нет, ерунда! Ведь началось все со шпика. Тем не менее Прон отыскал Снеера благодаря указаниям Алисы. Если б не это, события потекли бы иначе. Впрочем, кто знает?
«В нашем автоматизированном мире человек тоже становится этаким маленьким автоматиком, не замечающим даже, до какой степени он подчиняется управлению со стороны вышестоящей системы контроля», – вздохнул Снеер, все смелее вышагивая по главной улице Арголанда.
Он пытался думать о своих обычных ежедневных занятиях, разрабатывать какие-то планы, обдумывать новые, более тонкие рейзерские приемы, которые можно будет использовать при ближайшей оказии, но непослушное воображение все время подсовывало ему образ девушки, явившейся в тот момент, когда у него было по горло забот, и – словно этого было недостаточно – совершенно отуманившей его своими голубыми глазами, которые невозможно забыть.
Он почувствовал крайнюю необходимость немедленно увидеться с Алисой. Ускорил шаги, но вскоре остановился и свернул в поперечную улицу. Вошел в магазин с товарами для женщин и набил полную сумку разными мелочами, которые – как ему казалось – могли бы обрадовать любую девушку. Ему неоднократно доводилось удовлетворять капризы своих мимолетных партнерш, так что он неплохо разбирался в таких делах.
Кассовый датчик на выходе из магазина, обнюхав сумку, переписал с Ключа Снеера сорок с небольшим желтых, что показалось тому совершенно мизерной суммой, потраченной на подарки такой изумительной девушке, поэтому он еще раз зашел в магазин с импортной косметикой и бижутерией и округлил потраченную сумму до сотни. Теперь все выглядело вполне достойно. Две сумки с покупками за сто желтых не могли не убедить даже самую требовательную арголандку в искренности чувств и намерений дарителя.
«Совсем поглупел, – обругал он себя. – В жизни не тратил ни на одну девку больше десятки за раз…»
Но сегодня был особенный день, а Алиса ему представлялась чем-то из ряда вон выходящим. Кроме
