Филатов упал на колени. Следующая очередь должна была его добить.
А до сферы было всего какой-то метр. Но она уже бледнела, схлопывалась. Она уходила. «Распадники» размыкали руки.
Филатов прыжком ринулся вперед. Его достали еще три пули – прямо в спину, но они придали ему импульс, и он влетел в сферу.
Проход закрылся. По нему прошли избранные. Судьба не делает ошибок. Она только иногда шутит…
Часть третья
У госпитальера потемнело в глазах, и он, как ему показалось, всего лишь на мгновение потерял сознание. Пришел в себя он в небольшом, чистеньком помещении. Здесь имелся прилавок – тяжелый, деревянный, полированный. На полках были расставлены какие-то бутылочки и коробочки. За прилавком стоял обширный пузан, его подтяжки поддерживали грубые шерстяные штаны, белая рубашка была накрахмалена, на воротнике съехала набок синяя бабочка.
Человек нагнулся над прилавком и щелкал черными и белыми костяшками, нанизанными на металлические спицы. Госпитальер задумался на миг и вспомнил, что это – примитивное устройство, служащее для счета. Предок не только компов и калькуляторов, но даже и ржавых арифмометров. О, Господи!
Пузан поднял глаза от счетов и удивленно воззрился на посетителя. Он встряхнул головой, решил, видимо, что просто проглядел, когда гость появился в магазине, и холодно осведомился:
– Что угодно, гражданин?
Язык был французский. Немножко измененный, слова произносились слегка странно, но в общем все понятно. Французский тоже входил в языки, которые рекомендуется знать в Галактике человека. И госпитальер говорил на нем без всяких затруднений. Единственно, что он мог вызвать подозрение иным произношением.
– Который час? – брякнул Сомов, чувствуя, что выглядит полным и беспросветным идиотом.
Продавец очумело уставился на пришельца. Потом посмотрел на стоящие в углу часы – с гирями.
– Одиннадцать.
– Спасибо большое, господин продавец. Извините, – зачем-то сказал Сомов, приложив по-восточному руку к груди и склонив голову.
Глаза пузана округлились еще больше, и он громко, тонким, срывающимся голосом прокричал:
– Еретиков не обслуживаем! Убирайся вон из моей лавки подобру-поздорову!
Сомов, ничего не понимая, выскочил на улицу и… чуть было не угодил под воняющий бензином и безбожно тарахтящий мотороллер, которым управлял молодой детина в широкополой шляпе с перьями. Привстав в седле, детина что-то прокричал и погрозил госпитальеру кулаком. Но даже не это озадачило Сомова. Он заметил, что к портупее здоровяка была привешена самая настоящая короткая шпага.
«Черт возьми, куда это меня занесло?» – ошалело подумал госпитальер, дико оглядываясь по сторонам в надежде увидеть Филатова или на худой конец аризонцев с Черным шаманом. Но и их не было.
Мимо него проходили люди, одетые будто на маскарад – по моде рубежа восемнадцатого- девятнадцатого веков. Грубые куртки, длинные платья, кожаные штаны. Было много лиц духовного звания – монахи и монахини носили длинные черные одеяния и всем своим видом выражали благочестие. Судя по всему, религии здесь придавалось особенно большое значение. Госпитальера все обходили стороной. Кто-то презрительно фыркал, кто-то смотрел на него с неодобрением или просто опасливо, будто боясь, что он укусит.
Действительно, его куртка из серебристого материала бронепластика, отражающая солнечные лучи, которая вполне естественно смотрелась в отеле «Свободный мир», а то и в трущобах Ла-Паса, здесь выглядела совершенно неуместно.
Улица была горбатая. Вдоль нее шли черепичнокрышные, увитые башенками, узкооконные, с балкончиками, карнизами, замысловатой лепниной и каменной резьбой двух-трехэтажные домики. На ней не имелось даже асфальта – улица была мощена настоящим булыжником. В общем, она была выстроена в лучших традициях ретро-стиля, который в определенные периоды истории входил в моду на Земле, а потом и на планетах Галактики человечества, и тогда возносились кварталы, скопированные с прошлых времен до последней детали. Но в них все равно чувствовалось искусственность и близкое присутствие мощной супертехнологичной цивилизации. Не уходило это ощущение даже во времена Больших Карнавалов Московии. Здесь же все было естественным и непротиворечивым. Все было настоящим!
В большинстве домов были лавки и магазинчики, над которыми развешаны призывные транспаранты типа: «Торговец-добрый Гражданин» и «Счастлив только тот, кто покупает товар у Бернадот».
Сомов решил оглядеться и попытаться добыть какую-нибудь одежду – что-то вроде плаща, в которые закутаны многие. Неприлично так выделяться. Но где достать необходимое? Украсть? Эх, где же Филатов? Он бы что-то придумал, что-то сделал. С ним все проблемы выглядели так, будто они вовсе и не проблемы.
Что делать дальше, Сомов не мог представить. Он чувствовал себя заброшенным, и ему хотелось взвыть волком. Робинзону Крузо на необитаемом острове было лучше. Тот очутился на острове один, и ему некого было бояться. Этот же «остров» полон людей, от которых не знаешь, что ожидать. Известно – человек, самое опасное существо в Галактике.
Филатов очнулся лежащим на сухой желтой траве.
Он огляделся. Вокруг шумел кронами лес. Лес был, судя по всему, обширный, густой. Переливалась птичья трель. Вдалеке кто-то бесцеремонно ломился через сухие заросли. Филатову не улыбалась встреча с местными хищниками, а, судя по шуму, их размеры внушали уважение.
Разведчика занимало множество вопросов. Куда он попал – наиглавнейший. В отличие от своего друга госпитальера, он гораздо лучше себя чувствовал в мире людей, поскольку в любых ситуациях умел заставлять их плясать под свою дудку. Но неплохо он чувствовал себя и на природе – в лесах и джунглях.
