осветила мрак. Они оказались в поле.
— Куда мы идем? — спросил Марселен.
— В лагерь Воду!
Подобно американским индейцам, негры обладают удивительной способностью диких животных находить дорогу в самом густом мраке и различать самый слабый шум, неслышимый для обыкновенного уха.
Так и Герье с Марселеном, несмотря на окружающий их мрак, уверенно продвигались вперед по направлению к Артибониту, с ловкостью змеи проскальзывая сквозь кустарники.
Наконец, они оказались в густом лесу. Тогда Герье показал Марселену на многочисленные тени, мелькавшие перед ним. В то же время юноша услышал какой-то странный шум: перед ними замелькали фантастические огни.
Для него стало очевидно, что сюда сошлось множество людей. Эти люди, мелькавшие подобно призракам, глухое завывание ветра между деревьями, почти беспрерывный блеск молний и частые раскаты грома — все это придавало этой фантастической картине впечатление настоящего шабаша ведьм.
Вдруг перед юношей появился красный огонек, с минуты на минуту увеличивающийся. Четверть часа спустя он оказался на большой поляне, в середине которой горели огромные жаровни, освещавшие ее как днем.
Здесь было человек четыреста или пятьсот обоего пола, белых, черных и смешанной крови. Черные преобладали. На заднем плане, заслоняя горизонт, высился гигантский утес Питон, седая вершина которого словно упиралась в небо.
— Стой! — сказал Герье. — Мы пришли.
Марселен остановился.
Холодная дрожь пробежала по его телу при виде страшного зрелища, открывшегося перед ним, но громадным усилием воли он победил в себе волнение. Юноша чувствовал, что за ним наблюдают и знал, что малейший признак слабости и отвращения, высказанный им, будет иметь для него роковые последствия.
— Тем лучше, — сказал он, отирая лицо полою плаща. — Я рад, что мы, наконец, пришли. Какая дьявольская дорога была! Пройди еще минут десять, я, кажется, упал бы от изнеможения!
— Ты, я вижу, молодчина! — заметил Герье. — Ничего, из тебя выйдет толк!
— Что же будем делать теперь?
— Пока ничего. Садись и жди.
С этими словами Герье сел на ствол поваленного дерева, где уже сидело несколько человек.
12. Поклонники змеи
Гёте в своем бессмертном Фаусте ведет своих героев на вершину Гарца, в Вальпургиеву ночь, где они присутствуют при шабаше ведьм. Воображение знаменитого поэта никогда не было так богато, как в описании этой фантастической картины. Но как бы не были ярки краски художника, как бы не было полно описание, нарисованная поэтом картина все же уступала тому поразительному зрелищу, которое воочию увидел пораженный Марселен.
Как мы уже сказали, поляна освещалась огромными жаровнями, где горело резиновое дерево, испускавшее массу дыма и света. Ветер своими порывами раздувал пламя, придавая всему окружающему фантастическую окраску.
У подножия утеса возвышался огромный жертвенник, более трех футов длины, грубо сколоченный из дерева и окрашенный в красную краску. На нем стояла большая бамбуковая корзина со священной змеей внутри.
По обеим сторонам жертвенника неподвижно стояли с горделивым видом, одетые во все красное, король и королева Воду. На голове короля была красная повязка, грудь была перепоясана крест на крест широкой голубой лентой, а в правой руке была короткая палка в виде скипетра, покрытая кровью. Королева была одета почти также. Королем оказался Флореаль-Аполлон а царицей Розенда Сумера.
Одни Воду, полуобнаженные, стояли на коленях перед жертвенником, раздирая себе лицо ногтями, другие с удивительной ловкостью перескакивали по деревьям с ветки на ветку третья — кривлялись принимая самые неестественные позы.
Женщины неистово предавались непристойным танцам, держа на головах кружки с водой, из которых, однако, не выливалось ни одной капли.
Дальше колдуны и колдуньи продавали желающим разные талисманы против болезней или давали представления с ядовитыми змеями.
Со всех сторон раздавалось неистовое пение шум, гам, крики
Бедному Марселену показалось, что он попал в самый ад, и несмотря на свое мужество он почувствовал что начинает дрожать Страх против воли овладел им и только с большим трудом он удержался от искушения броситься в бегство.
Вдруг на поляне послышался резкий свист. Мгновенно все стихло и остановилось.
Раздался второй сигнал и Воду, выстроившись в одну линию, легким гимнастическим шагом подражая волнообразным движениям огромной змеи, три раза прошли перед жертвенником. После третьего раза они остановились и под звуки огромного тамбура, в который колотил своей палкой король, хором затянули священный гимн:
— А ля бомбайя бомбе
Лямма самана кляма!
Е ван ванта
Вана доки!
В переводе это означает:
«Клянемся уничтожить белых и все их имущество!
Скорее умрем, чем откажемся от этой цели!»
Король поднял свой жезл снова воцарилась тишина.
Тогда началась церемония, которой пение служило только прелюдией. Все присутствующие начали со страшными криками танцевать священный танец змеи.
По знаку короля, Конго Пеле, стоявший около него с ножом в руке, наклонился и перерезал горло, лежавшей у его ног козы собрал брызнувшую кровь в чашу.
Когда чаша наполнилась дымящейся кровью, то он немного отпив из нее, передал чашу рядом стоящему. Потом она пошла по всем рукам. Каждый отпивал из нее крови, клянясь при этом слепо повиноваться змее и богу Воду,
Когда чаша обошла всех, с жертвенника сняли бамбуковую корзину, о которой мы говорили выше. На нее села королева и сейчас же была охвачена странными конвульсиями. Она дрожала, проклинала и вещала предсказания от имени божества всем присутствующим, которые по очереди с глубоким уважением подходили к ней, обращаясь с различными просьбами. Все получали удовлетворительные ответы.
Чаша, полуприкрытая каким-то грязным тряпьем, служила для сбора приношений, которые откладывались в честь божества. Эти подношения служили для поддержания секты и ее жрецов.
Когда вещание предсказаний кончилось, важнейшие чины секты составили Совет, на котором обсуждались планы мщения, направленные против белых. В данном случае решили уничтожить семейство Колета и Дювошеля, к которым вожди Воду чувствовали, вероятно, неутолимую ненависть. Все эти планы были утверждены царицей от имени божества.
После этого, по знаку короля, присутствующие расположились полукругом около жертвенника.
— Новообращенные! — громко вскричал король. Движимая любопытством толпа ждала, что будет дальше. Из нее вышли двадцатьдва негра, в том числе и Марселен, которого поручители ввели в центр круга.
Юноша до сих пор находился с Франсуа Герье на краю поляны и потому не мог видеть того, что происходило около жертвенника.
