помахать платочком вслед улетающему «Изумрудному страннику».
В одном месте на гребне горы осторожный Ковальский наступил на карниз и вместе с куском породы ухнул вниз с двухсотметровой высоты. И надо же — как раз перед этим, посчитав, что участок не особенно опасный, он отстегнул страховку, мешающую его движениям. Тут бы ему и пришел конец, если бы он не успел среагировать и переместиться на три метра в сторону — на выступ. Перемещение отняло у него уйму сил, и нам пришлось задержаться для того, чтобы привести его в порядок.
Время шло, солнце начало свой путь к изрезанному горными пиками горизонту, а мы все никак не могли завершить этот обход Мы опять уперлись в стену высотой метров в триста, вроде той, которую нам пришлось обходить утром, что для Уолтера закончилось весьма печально. Эта стена, правда, была не столь устрашающей на вид, поменьше, но все равно — сюрприз не из числа приятных.
— Ну и что теперь? — обвел нас глазами Герт.
— Еще один крюк — мы опять потеряем уйму времени, — сказал Антон.
— Надо штурмовать. Быстрее получится, — вздохнул Ковальский.
— Может, образуем Круг и переместим одного на вершину, а он кинет нам веревку? — предложил Одзуки.
— Это отнимет уйму сил, — отрицательно покачал головой Герт. — Если будем так разбрасываться, то к форту дойдем как вареные курицы, и рагнитам останется только разложить нас по тарелкам. Решено — штурмуем. Идем двойками. Первая — Маклин и Аргунов. Вторая — я и Одзуки. Третья — Мечислав и Антон. Кто против? Тогда пошли.
Маклин был лучшим альпинистом среди нас всех. Непонятно, откуда взялись у негра такие способности к скалолазанию, но получалось это дело у него отлично, Ему приходилось сдерживать себя, потому что его напарник, то есть я, медленно тащился следом. Пару раз нам пришлось преодолевать отрицательный уклон — это когда скала наползает на тебя. Раньше альпинисты пользовались стальными крюками, теперь же применяются вакуум-контактеры с пластиковым наполнителем, от электрического импульса намертво приваривающиеся к скале. Их прозвали «липучками». Их можно было отключать и использовать заново, так что места они занимали немного.
Один раз я все-таки навернулся. Разбитые еще утром пальцы нащупали неровности на стене, но я не рассчитал, и руки соскользнули. Боль от ушибов и ссадин, ужас падения, потом резкий рывок, сбивший дыхание, — первая «липучка» вылетела вместе с увесистым камнем, просвистевшим в десяти сантиметрах от моего шлема… Если не выдержат остальные, то лететь мне добрую сотню метров. И перемещение ничем не поможет — просто я буду лететь с такой же скоростью, но на пару метров правее. А еще я увлеку за собой Маклина, который в последние секунды своей жизни проклянет себя за то, что связался с таким увальнем и неумехой, как я.
Толчок. Вторая «липучка». Она выдержала! Удар был сильным, но не опасным. Маклин начал подтягивать меня вверх, и некоторое время я болтался, как мешок, что в общем-то выглядело довольно унизительно, но чем-то было даже приятно после изнурительного карабкания по стене Наконец я сумел зацепиться за карниз и снова распластался на камне.
— Тебе нравится летать, как птица? — осведомился Маклин сверху.
— Нравится. Мне не нравится падать, как топор.
— Тогда держись крепче.
— Да я и так почти что врос в эту несчастную скалу!
Мы достигли следующего карниза — слишком узкого, чтобы на нем можно было устроить чаепитие, но достаточно широкого, чтобы немного передохнуть, прижавшись к стене.
— Неужели есть ненормальные энтузиасты, занимающиеся альпинизмом в свое свободное время2 — покачал я головой.
— Это самый величественный, мужественный и красивый спорт, — возразил Маклин.
— Как говорил один наш писатель: «Рожденный ползать — летать не может». Я бы всему этому предпочел вечер у горящего камина и стаканчик доброго вина.
— Рагниты поднесут тебе стаканчик вина, если мы тут рассиживаться будем. Пошли!
Оставалась примерно четверть пути, притом не самая трудная. Маклин выбрал направление вдоль едва заметного, наискось уходящего вверх выступа и забрал на несколько метров вправо. Я отстал от него. Это и спасло меня, иначе накрыло бы нас обоих.
Как обычно бывает, опасность и Маклин, и я почувствовали где-то за секунду. В другой ситуации этого времени хватило бы, чтобы предпринять какие-то меры и спастись. Но только не тогда, когда висишь на высоте сотен метров от земли, прилипший к скале, как дохлая муха к стеклу. По нависшему над Маклином уступу медленно (как мне показалось) поползла трещина, и обломок скалы весом в тонны полторы солидно и неторопливо устремился вниз. Прямо на Маклина. И у него не было ни малейшей возможности ни отскочить, ни переместиться в сторону — это лишь привело бы к тому, что он сорвался бы и все равно погиб. Если бы булыжник был поменьше, можно было б надеяться на прочность «Хамелеона» да «невидимой кольчуги» — энергетической брони, которой с древности умели покрывать себя хорошие воины и которую не пробивали даже очень сильные удары. Но выжить после того, как по тебе проедется этакая глыбина, нереально, поставить энергетический барьер такой мощи не под силу даже суперу. Для Маклина не было спасения, и ему оставалось одно — погибнуть в так горячо любимых им горах.
«Второго прибрала земля», — мелькнуло у меня в голове.
Я затаил дыхание. Обломок летел вниз, сшибая «липучки», увлекая за собой камни помельче. Миг — и он накрыл Маклина, покатился дальше и с глухим уханьем угомонился на дне ущелья, сделав свое черное дело.
Маклин же… Маклин прижимался к стене в том же месте, что и перед тем, как на него обрушился кусок скалы. Обрушился ли? Я был твердо уверен, — что да. Своими глазами видел, как глыба накрыла его. Траектория ее полета была такова, что от негра должно было остаться мокрое место…
Мы быстро преодолели оставшиеся метры и выбрались наверх. Маклин упал на землю, обхватив руками голову, и, как рыба, выброшенная на берег, жадно глотал воздух. Он никак не мог отдышаться. Я нагнулся над ним.
— Рекс, как ты? Цел?
— Дай отдышаться.
Его черная как смоль кожа посерела, губы потрескались, из них сочилась кровь. Я провел руками над ним. Биопотенциал Маклина упал раза в три. Еще один такой выброс энергии — и он умрет. Из него просто вытечет жизнь.
Он уселся, обхватив колени руками,
— Что ты сделал с этим чертовым булыжником? — спросил я.
— Не знаю…
По проторенному нами пути оставшиеся две пары без особых приключений преодолели преграду. Нужно было идти дальше, а Маклин еле стоял на ногах и ни на что не был способен. Пришлось опять образовывать Круг, и каждый из нас отдал ему частичку своей жизненной силы. Энергетический купол над Кругом был далеко не столь мощен, как раньше. Если так пойдет дальше, нам может просто не хватить сил для главного — уничтожения форта и «Изумрудного странника».
К вечеру нам все же удалось отыграть немного потерянного времени, и появился шанс, что мы даже вернем себе некоторый его запас. Мы засекли еще одну пирамиду.
Антон опять оказался на высоте. Но он начинал уставать, однажды он не сможет почувствовать опасность — тогда нам останется только хором исполнить траурный марш.
На привал мы устроились, когда совсем стемнело и на черном бархате неба уже кривился желтый полумесяц. Мы выбрали место, скрытое в узкой расщелине. Несколько часов отдыха должны были хотя бы частично вернуть нам утраченные силы. Устроившись на камнях поуютнее (если только такое слово применимо к подобным полевым условиям), я попытался провести эксперимент — почерпнуть хоть немного энергии от Акары. Ничего не получалось. Чужая планета. Чтобы научиться подпитываться ее энергией, нужно для начала полностью адаптироваться здесь, а на это понадобится не одна неделя, которых у нас просто нет.
Разбудил меня Герт.
— Твоя очередь заступать в караул. Вместе с Маклином.
