– Простите? – сказал Пушкин и, сняв с головы цилиндр, поклонился. Под цилиндром у него на голове, сидел большой белый кролик.
– Это ваш дядя? – спросил Кит.
– Няня, – ответил Пушкин.
– Вон!!! – крикнул я, пытаясь удержать последние крохи разума.
Пушкин извинился и, выпив огуречного рассолу, исчез.
Глава 15. Женщина
В следующей комнате сидела женщина. Я знал ее. Но не мог вспомнить кто она такая. Увидев нас, она схватила со стола нож и бросилась нам навстречу. Киту пришлось пристрелить ее, так и не спросив строчки из стиха. Мы лишились одного из ангелов.
Глава 16. Аристотель
Внезапно слева от меня возникла необычного вида дверь. Необычность ее заключалась в том, что дверь была черного цвета и будто бы состояла не из дерева, а из какой-то водянистой субстанции. Она все время вибрировала и менялась в размере. Тайком от Грезы и Кита я отворил ее и вошел внутрь. В ту же секунду что-то схватило меня за ворот и протащило куда-то очень глубоко внутрь, далеко от двери и возможности из нее выйти. Когда я спохватился, то был уже в темной комнате, где то и дело мерцали сине-зеленые молнии, летали сферообразные предметы ярко-зеленого цвета и сжимались и растягивались состоящие из неподвластного описанию загадочно-космического цвета световые пружины. Мимо меня то и дело прокатывались огромные, с человеческий рост, игральные кости. Я сделал несколько шагов вперед и увидел перед собой небольшой каменный трон. На нем сидел человек греческой внешности и читал замусоленную книгу под названием «Органон».
– Что вы...
– Делаю? Читаю свои труды, – ответил он.
– Кто вы...
– Такой? Некий мыслитель.
– Как вы...
– Тут оказался? Искал место соприкосновения души человека с основами растительного мира.
– Перестаньте паясничать!
– Извольте.
Он спрыгнул с трона и приблизился ко мне.
– Как мне отсюда выбраться? – спросил я.
– Да никак!
– То есть?
– Правильно!
– Что правильно?
– Вы сказали «кость». Это правильно.
– Вы ошибаетесь. Я сказал «то есть».
– И тем не менее «кость».
– Что кость?!! – не выдержал я.
– Единственный ваш шанс выбраться отсюда это правильно бросить кость и обыграть меня.
С этими словами он протянул мне две игральные кости.
– Бросайте!
Я взял их в руки и не раздумывая бросил на вращающийся в воздухе вровень с моим поясом стол. Кости просочились сквозь дерево будто вода и упали мне под ноги. На обеих костях были пустые клетки. Не единицы, не двойки, не тройки... ничего. Просто пустые клеточки. Я запаниковал.
– У вас неправильные кости! Пустых клеток не бывает.
– Это не у меня неправильные кости, а у вас неправильные мысли, мой дорогой.
– Да как вы смеете! – возмутился я.
– Смею, батенька, смею.
– Да что вы себе позволяете?!!
– Я себе, дорогуся моя, еще и не такое в прежние времена позволял.
– Да что вы говорите!
– Да, вот так бывало возьмешь Сашку Македонского за рубашонку, вытрясешь из него всю дурь, опустишь с головою в астрал, и поминай как звали, а вы мне тут про какие-то кости бормочете! Стыдно, батенька.
– Хорошо, теперь вы кидайте! – сказал я.
– Извольте.
Он бросил кости на тот же стол, что и я, но вместо того, чтобы просочиться как и раньше и упасть мне под ноги, они увеличились в размере и, подлетев ко мне на расстояние вытянутой руки, явили небывалые цифры. На одной кости было написано: 3000 метров, а на другой стоял знак бесконечности.
– Вы... вы обманщик! – вскричал я.
– Я Аристотель! – вскричал он.
– Да? А почему вы тогда похожи на Петра Федоровича со второго этажа?
– Ну-у...
– И ведь наверняка, так же, как и он, ходите и поете среди ночи. Мешаете спать всем порядочным людям. Было такое?
– Ну, если только пару раз...
– Вот! Что и требовалось доказать! А еще серьезным человеком прикидывались! Стыдно, батенька.
– А я вот вам еще хотел про Ахиллеса с черепахой...
– Нет уж, спасибо! Хватит с нас! Наслушались уже! И про ахинею, и про чебураху...
– Ах вот вы значит как! – воскликнул Аристотель. – Ну ладно!
И прежде, чем я успел опомниться, взлетевшая ввысь кость с символом бесконечности ринулась на меня и так сильно саданула по голове, что я отлетел на три тысячи метров и улетел куда-то в астрал. Во время полета мне мерещился сочувствующий Александр Македонский, одетый в изрядно потрепанную рубашку. Потом я врезался в громадный черепаший панцирь и потерял сознание. Очнулся я уже в объятиях Грезы.
Глава 17. Ленин
Ленин выскочил из-за угла неожиданно и, огрев меня по башке неимоверно тяжелым бревном, скрылся. Поэтому я так ничего и не успел у него спросить. Хотя после такого удара спросить хотелось неимоверно...
Сидящая в следующей комнате моего мозга собака бросилась мне навстречу, не желая пролаять необходимую мне строчку из стиха, а желая цапнуть меня за ногу. Кит вынужден был пристрелить и ее, а ведь она тоже была ангелом. Когда-то мне хотелось быть собакой.
Страшно болела голова. Кит казался мне Пушкиным из-за того, что сменил свою ковбойскую шляпу на цилиндр, а сам я казался себе Китом. Все вокруг было как в тумане. По полу текла моя кровь.
Глава 18. Mr. Гусь
Mr. Гусь подкрался к нам сзади и, укусив Грезу за совесть и смущение, улыбнулся. Я улыбнулся ему в ответ. Что-то было не так. Двери размокали и расползались. Дом плачущих ангелов разваливался прямо на глазах.
– Берегись! – крикнул мне Кит.
Я оглянулся. Следом за нами шли маньяк-убийца с бензопилой (кто хоть раз не хотел уничтожить весь белый свет?) и красавец Джеймс Бонд (без комментариев). Оба ангела явно не собирались отдавать нам строчки. Гусь пристрелил обоих. Страшно болела голова. Боль была ужасающей. Казалось, что она разрывает голову изнутри. Я посмотрел на стоящего по колено в моей крови Кита. Я буквально таки чувствовал изнутри, как шпоры его сапог царапают мой кровоточащий мозг.
– Я выхожу из игры, – сказал я ему.
– Но почему?
– Я, кажется, понял, в чем заключена загадка Дома плачущих ангелов.
– И в чем же?
