мигнул фарами.
– Издеваются над нами господа СГБисты, а мы их, Тима, обманем. Езжай пока как едешь, юнкер. Запоминай инструкции...
– Разрешите последнюю попытку, господин ротмистр! Впереди развилка, я...
– Отставить, юнкер! Езжай на улицу маршала Скачкова. Знаешь, где такая?
– Так точно, недалеко, но...
– Отставить всякие «но», юнкер! Заедешь на Скачкова со стороны бульвара. Улица Г-образная, с поворотом в девяносто градусов посередине. За сто метров до поворота газуй. Умри, а отрыв от «Зубра» обеспечь. Как свернешь, я выпрыгну.
– В каком смысле? – юнкер посмотрел на Евграфа Игоревича, как врач-психиатр, внезапно заподозривший в тихом пациенте суицидальные наклонности.
– В смысле открою дверцу и прыгну на полном ходу. И не вздумай притормаживать, братец, на гауптвахте сгною.
– Господин ро...
– Отставить! Я, Тима, хоть и калечный, однако бывший скаут. Кувыркаться с негнущейся ногой хоть и сложно, однако сумею, будь уверен. Сбросишь меня, езжай на всех парах в Управление. На всех парах, Тимурчик! Господа гонщики в «Зубре» не должны приметить отсутствие пассажира в «Ангаре», не давай им расслабляться. Можешь сирену включить, дабы дорожный патруль не цеплялся, гони к Жандармерии на полном ходу под сирену. Позвони заранее, чтоб ворота отворили, заедешь прямо во двор и до утра в Управлении сиди, понял? Надобно, чтоб СГБисты поверили – я сдался и велел отвезти меня на работу, отложив городские дела до лучших времен.
– Вопрос разрешите, Евграф Игоревич?
– Отвечаю заранее на все вопросы, юнкер. Внимай и мотай на ус. СГБисты правы – кое-что от задержанного я узнал. А именно – в деле замешаны «Дети Авеля». Штабс-капитан и поручик мною с патрулирования сняты и отправлены в Жандармерию готовить прошение на имя министра об активизации действий в отношении «Детей». Уверен – мы первыми подадим прошение, обгоним СГБ. Дабы отвлечь внимание СГБ от канцелярской работы господ жандармов, я взял тебя, и мы учинили комедию под названием «Гонки за ротмистром». Павлин Григорич сейчас голову ломает относительно конечной цели моего маршрута, пусть думает, что я отчаялся сбросить «хвост» и скрылся за стенами Управления, пусть! А я тем временем вернусь домой...
– Домой?!! К себе домой?!.
– Точно так, юнкер. Выпрыгну, отряхнусь, поймаю такси – и к дому. Моя обитель под надзором СГБ, однако есть у меня потайные лазейки в собственную берлогу. Дом мой стерегут олухи, их обмануть бывшему скауту сплошное развлечение. Вообрази, Тима, завтра, около полудня, выхожу я на балкон с сигаретой, и олухи СГБэшные по каналу экстренной связи сообщают Павлину Григорьевичу: ротмистр Карпов-то домой телепортировался! Вот будет, фигурально выражаясь, пощечина СГБ от калечного жандарма!
– Стоит ли ради фигуральной пощечины рисковать шеей?
– Тима, дружок, давно пора и тебе, мальчик, усвоить – аппаратные игры в нашей действительности порою важнее важного. Сами же подчиненные Павлин Григорича, злые языки, донесут в министерство про пощечину СГБ. Плюсик интриганы министерские запишут жандармам, а после сей плюсик зачтется при распределении бюджетного финансирования, не ради поощрения наших хулиганств, а дабы СГБистов приструнить. Сообразил?
– В аппаратных игрищах я не ахти какой специалист...
– А ты учись, Тима, учись у старших. Кнут и пряник, иной политики не существует. Следовательно, надобно давать почаще повод власти стегать кнутом конкурента, и методом исключения пряник достанется тебе.
Ветви деревьев на бульваре трепал ветер. Атмосфера совершенно взбесилась. Невротик март мучился, выбирая между дождем и снегом, и в этих муках родился монстр непогоды о двух головах: с одной сыпалась перхоть снега, другая плакала дождем. Встречная «Волга» окатила «Ангару» фонтаном брызг из-под колес. Вода волною смыла с боковых стекол «Ангары» снежный пунктир и дождевую рябь. В салоне авто было тепло и сухо, и происходящее за стеклами казалось ирреальным.
«Ангара» сбавила скорость до пешеходной, как бы стесняясь, свернула на улицу маршала Скачкова. «Зубр», будто маньяк за красавицей, повернул вслед за «Ангарой» на улицу имени военачальника, отличившегося во времена Всемирной Трехдневной. Массивный бампер «Зубра» едва не касался багажника «Ангары». Пружины нервов водителей обеих машин сжались до предела. Тимур переключил скорость, вдавил педаль газа до упора. «Ангара» понеслась, помчалась, полетела по пустынной улице скоростным болидом. Ротмистр Карпов скинул с груди портупею ремня безопасности, сняв шляпу, взял ее в ту же левую руку, что держала трость, правой рукой дернул за рычажок автомобильной дверцы.
– Евграф Игорич, а может, не на...
– Спокойно, юнкер. Делай свое дело. Дверцу за мной не забудь закрыть.
«Ангара» вписалась в правый поворот, оторвав от взмокшего асфальта колеса по левому борту. Ротмистр толкнул дверцу плечом, оттолкнулся гнущейся ногой от рифленой резины на полу. Карпов вылетел из салона сгруппировавшимся комком плоти, с оттопыренной ногой и торчащей в сторону палкой. Евграф Игоревич крутанулся в воздухе, упал на покатый газон, покатился боком вниз, под откос.
Эту крутую горку за поворотом Евграф Игоревич приметил давно. Прогуливался как-то осенью по улице Скачкова, обогнул жилой дом-кирпич и аж присвистнул! Вспаханный газончик будто специально придуман для того, чтоб скатиться и таким образом оторваться от наружки, отставшей всего-то шагов на десять.
Джип «Зубр» отставал от легковушки «Ангары» на два с четвертью корпуса. Всего-то! Кабы не мастерство гонщика Тимы, хрен бы катапультирование ротмистра осталось незамеченным. Рисковал юнкер, удерживая педаль газа на повороте, а водила в «Зубре» все же поубавил скорость, прежде чем крутануть руль, и отчаянная задумка Карпова удалась.
Слава богу, на улице маршала Скачкова тротуары уже стандартных. Хвала всевышнему, в ночное ненастье тротуары-тропинки пустынны. Свечку за здравие дворнику, который не озаботился отгородить заборчиком обрыв газона.
Скатываясь бревном под откос, ротмистр слышал рев «Зубра», видел мелькнувшие наверху, над головой, лучики фар, и все равно, как только тело-бревно коснулось щебенки в кратере детского дворика под откосом, как только вращение закончилось и Карпову удалось сесть, первым делом он рванул штатный излучатель из подмышечной кобуры. Вестибулярный аппарат работал на полную, тормозил, цеплялся всеми органами чувств за карусель перед глазами, сдерживал подступившую к горлу тошноту, но указательный палец правой руки уверенно лег в ложбинку идентификатора на корпусе излучателя, и большой палец безошибочно нашел кнопку активизации оружия. Колесико настройки заранее совмещено с риской рабочего режима «4,2». Раструб излучателя «смотрит» вверх, на вершину горушки газона. Повезло ротмистру – СГБисты в «Зубре» его проморгали, но еще больше повезло обманутым СГБистам. Остановись сейчас джип, выйди из него служивые, и подушечка большого пальца Карпова нажмет красную кнопку, инфразвуковые колебания частотой 4,2 Гц войдут в резонанс с биением сердец господ из Службы госбезопасности, и господа дружно покинут сей суетный, жестокий мир, узнав напоследок, каково это, когда рвется сердечная мышца. Соврал юнкеру ротмистр – вовсе не победа по очкам в пресловутой аппаратной игре заботила сегодня Евграфа Карпова, гораздо весомее ставки в нынешнюю ночь, несоизмеримо весомее...
Крутой склон. У подножия склона устроена детская песочница, качели и теремок на курьих ножках. Фонарный столб недалече освещает дворик жидким неоновым светом. Снег, дождь, ветер. Свинцовое низкое небо. В грязной луже на краю детского дворика сидит, вытянув левую ногу и согнув колено правой, седовласый человек. Весь заляпанный грязью, взмокший, встревоженный. В руке у человека излучатель системы «Вий». Рядом валяются трость с серебряным украшением и смятая фетровая шляпа. Все вместе: склон, погода, качели, трость, излучатель, седой мужчина – картина совершенно сюрреалистическая. Кто случайно увидит, сразу побежит вызывать патруль. Засиживаться ротмистру никак нельзя. Срочно трость в руку, излучатель за пазуху, шляпу поверх седых волос, и как можно скорее... да вот, хотя бы в детский теремок, в избушку на курьих ножках.
Забравшись по лесенке на крылечко сказочного теремка, ротмистр, согнувшись в три погибели, втиснулся в игрушечную комнатку. Пространство полтора на два метра, окна без стекол, спину не разогнуть,
